Мой босс вампир

Режиссер снова крякнул, потирая спину, покосился на открытое окно, поежился (хотя ни малейшего сквозняка не было в помине), и все же нашел в себе силы подняться и закрыть форточку. Вася не преминула еще раз аккуратно нацелить хасту на ногу несчастного, отчего тот споткнулся, врезался коленом в ножку стола, матюкнулся и устало развалился на диване, приняв злодейку-судьбу с должным смирением. Бабушка укоризненно покачала головой – дескать, перебор, дорогуша. Хищники и так отличаются плохим характером, не стоит злоупотреблять. Но Вася была неумолима. Как это так? Какой-то свин посмел обидеть в лучших коммерческих чувствах и (о, ужас!) попытался облапошить ее любимое начальство? Да ему, недостойному сыну косоглазого джейрана, уже могила глубокая вырыта, надгробие вытесано с печальной эпитафией, и свежие цветы нарезаны мелким крошевом, дорожку посыпать!

Впрочем, задача-то стояла не захоронить с почетом вышеуказанного обидчика, а принять у него смету и обговорить концептуально-творческие основы съемки клипа. Каким бы он ни был козлом и уродом, лучшего мастера постановки психологических триллеров в Москве не было. Он это, сучий потрох, знал, отчаянно этим пользовался, но не на тех напал. GEM неспроста числился самой лихой конторой. Это киношникам мало доводилось связываться с музыкантами. Так уж повелось, что две индустрии шоу-бизнеса жили всегда какой-то параллельной жизнью. Для кино редко писали музыку те, кто выступал на сцене. Композиторами чаще всего нанимались "гастарбайтеры из ближнего Казахстана" – там ваяли прекрасную музыку за сущие копейки. А в российском музыкальном бизнесе клипмейкеры были всегда из числа "чистых" профи, не замазанных в съемках полного метра.

Но в этот раз, как сказал шеф, концепция поменялась. Потому приходилось разъяснять кой-какие прописные истины этому привыкшему халявщику.

Бабка умудрилась изобразить с помощью хаст жест "умываю руки" и прикинулась шлангом. Вася моментально взяла инициативу в свои руки. За пять минут, с помощью маркера, трехэтажного мата и своей неповторимой манеры монолога объяснила, что восьми человек на площадке достаточно, бюджет по разумным причинам сокращается втрое, и если он, режиссеришка паршивый, попробует превратить гениальную задумку маэстро Золотова в подобие дешевого фарса, то будет казнен прямо на площадке.

Режиссер понял, проникся и пообещал подписаться кровью под каждым пунктом нового соглашения. Довольная собой Вася сочла долг исполненным и, помахав бабульке хастой (оказывается, это совсем несложно сделать), удалилась, по дороге набирая номер Винса.

– Шеф?

– Да, мой хороший? Что такое?

– Ну ты же все знал, да? Скажи мне, что ты знал все!

– Что я знал?

– Про режиссера, про смету, и про то, как я отреагирую? Олег сказал, что посылал тебе расчеты.

– Что ты хочешь сказать, дружище? – самым скользким образом выкручивалось начальство.

– То, что это редкостная сволочь! Он нас за кого считает? За конченых лохов? Я ему кто, девка с улицы, чтобы мне впаривать смету на клип в два ляма, без накладных?

– Ужас, Васенька, ужас.

– Кто, я ужас?

– Ты прелесть! – поспешил оправдаться начальник. – Ужас – это то, о чем ты говоришь сейчас. В итоге к чему вы пришли?

– К тотальному пересмотру концепции, уважаемое руководство. Оказывается, с этими жидами кинобизнеса тоже можно договориться, если правильно выдвинуть должные аргументы.

– Ты права, девочка моя. Знаешь такой старый анекдот, кстати? Нашел еврей пачку денег. Пересчитал – а там не хваает.

– Иххи! Какая прелесть! Ничего-ничего, этот безрогий архар еще познает все райские мучения с нашей творческой концепцией, он еще будет маму звать и на горшок проситься после третьего дубля! Я же ему микрофон засуну по самую удочку в то самое место, где проктологи с фонарем геморрой высматривают.

– Ангел мой, лети в Дорогомилово. Ты, кажется, уже коньячку хочешь.

– А что, угощаешь?

– А вот угощаю. Давай дуй сюда, ты знаешь, где я. В офис лучше не суйся, там злые все, обидят мое солнышко.

– А ты меня не будешь обижать?

– Не буду. Тут еще на повестке дня пара дел с нашими насущными вопросами. Нам клиент звонил, из Алтуфьева.

– Опять? – взвилась Вася. Она моментально вспомнила, как давеча ее буквально до белого каления довела какая-то вшивая сучка из числа "фейшен-дизайнеров" чувашского пошиба. Ее с какого-то перепуга взяли на работу к клиенту. И, в общем, все было гладко и хорошо. Пока эта самая бабка не вмешалась в творческие процессы. Как выяснилось, чувашская фейшн-дизайнерша отличалась омерзительным характером и своеобразным провинциальным вкусом, два дня устраивала истерики на кастингах и примерках, пытаясь диктовать свои условия насчет того, как одевать, причесывать, красить и снимать для глянцевых журналов очередную порцию блондинистых красоток. Итогом этого незабываемого общения стало то, что Вася едва не вцепилась скандальной тетке в горло – вовремя оттащили и сунули в дрожащие лапки стакан с вискарем.

– Нет, лапочка, эта тетка у нас больше не появится. Звонило ее уважаемое руководство. Они спрашивали, когда будут готовы фотографии.