Мой брат якудза

— Это босодзоку, банды больших скоростей. Наши младшие братья, сэнсэй. Мы были такими же. Некоторые из них позже придут к нам. Однажды они захотят произвести впечатление на одного из нас. И вступят в семью. Это наша молодежь, наши резервы, будущие якудза. Те, кого забыли ками⁴⁵, общество и мама с папой. Молодые сорванцы, которым нечего терять. Мое сердце с ними, сэнсэй. Мы перемигиваемся на дорогах. Мы, отбросы Японии, перемигиваемся друг с другом.

Сэнсэй, а я ведь был одним из них. Наши банды назывались «Властелины ада», «Предатели», «Черный император», «Красные скорпионы», «Камикадзе», «Акулы», «Бог драконов», «Мафия», «Бродяги», «Могильщики», «Черепа», «Злые вампиры», «Черные принцессы», «Преданные родине», «Преданные императору», «Синие бесы» и все в таком же духе. Мы ездили на «Хонда CBX400», «Кавасаки FX400». Одевались в токофуку, одежду камикадзе, — кожу и темные очки. Некоторые любили розовые, белые и красные цвета. Я был предводителем одной из таких группировок, «Черные вдовы»⁴⁶. Меня боялись мама, соседи и местный участковый. Мы гоняли рядом с полицейским участком в два часа ночи, и никто не пытался нам помешать. Собирались на берегу широкой реки. Это был бедный рабочий район. Мой мотоцикл очень выделялся среди остальных. «Кавасаки FX400», за сто пятьдесят тысяч иен. Откуда я достал деньги? Из разных мест. Но сто пятьдесят тысяч — это еще не все, далеко не все. Ведь надо, чтобы на нем были установлены зеркало «Наполеон», синие мигалки на тормозах, шины от «Пирелли», сигналы от Мориваки, подходящая краска и разукрашенная панель, скрывающая цепь, сиденье, флаги, шлемы, наряды и все такое.

И еще надо, чтобы рядом были девочки. Девочки в коротких юбках, жакетах из гусиных перьев, с оранжевыми, зелеными и фиолетовыми стрижками, с шипами на головах, серебряными украшениями по всему телу и с большим количеством водки в крови. Иногда это были хорошие девочки, иногда стервы. Валентайн Буги, Розмарин Коко, Хироко Дезирэ, Мияко Пуси. Они садятся на мотоцикл, будто в предвкушении секса.

Сначала, когда все начиналось, мы не ощущали себя одной командой. Собирались в парке с девочками, смотрели друг на друга, сидящих на мотоциклах, а потом на маленькие дома, маленькие квартирки, маленькие садики, маленькие семьи, маленьких людей. Когда мы смотрели туда, на город и на полицейский участок, кровь закипала у нас в жилах. Мы берем свои мотоциклы, нюхаем немного керосина, немного сябу.

И когда мы выезжаем со звуками «Вооонннннн! Гоаннн!», «босо»⁴⁷ становится одним целым, мы все без исключения чувствуем друг друга. Сердце стучит до боли. Бан-бан! И тогда я ору: «Яууу!» Ору с надрывом, изо всех сил. Мы превращаемся в одного огромного непобедимого монстра, и страха больше нет.

В такие моменты я чувствовал себя мотоциклом, который несется с огромной скоростью. Я — двигатель, я — флаг, я — сиденье, я — выхлопная труба, я — газ, я — дорога. И нет мне препятствий. Ни дорога, ни река, ни горы, ни небеса не остановят меня.

Хочешь знать, когда было круче всего? Круче всего было, когда мы виляли хвостом колонне.

— ?

— Когда мы убегали от преследующей нас полиции. Мы удирали от них зигзагами. В те моменты наши головы как будто объединялись, и все мы становились частями одного целого. Это было круто, потрясающе, божественно. Может быть, это похоже на то, что когда-то чувствовали камикадзе. Это создает «хай»⁴⁸. В такие моменты на самом деле здорово. Я не уверен, чувствовал ли я что-либо подобное с тех пор, со времен босо. И эта молодежь сегодня напоминает мне о тех моментах. Никто: ни полицейский, ни император, ни мой отец, которого я не знал, ни моя мама, которую я очень любил, — никто не остановит меня. Может, разве что смерть. Но и в этом я не уверен. Кто еще в этой Японии может так себя чувствовать? Скажи мне — кто? Ты ведь так хорошо нас знаешь. Кто может такое испытывать? Кто?

Чувствовать на себе взгляды катаги, трясущихся от страха и так сильно ненавидящих тебя. Слышать звуки ревущих моторов. Видеть людей, жаждущих хоть на один момент оказаться на твоем месте. Завоевать главную улицу, поднять всех местных жителей из их постелей и видеть, что даже полицейские перепуганы.

И надо хорошенько подумать, кто сидит у тебя за спиной. Если она трусиха, это ужасно. Она сидит молча и дрожит от страха. Это меня разражало. Но если она классная, то она будет орать: «Ты суууууууупер! Ты крутоооооой! Давааааай! Гони! Гони! Быстрее! Давай покажем полиции! Вот, они сзади!» И у тебя возникает такое чувство, будто ты на самом сумасшедшем мацури в Японии.

Посмотри на меня, сэнсэй. Глядя на них, я опять становлюсь подростком. Хотя сейчас я их боюсь. Я бы не осмелился сесть на мотоцикл с этими сумасшедшими. Но у меня к ним много любви, уважения, а также и ностальгии по тем временам, когда я был одним из них. От одних только воспоминаний я пылаю. Видишь, я все еще дрожу.