Мой брат, мой враг

Он даже не сказал об этом вслух, взял авторучку и написал цифры на листе, потом протянул Бильбао. Бильбао взглянул на лист, свернул его и сунул в карман рубашки. Весь день хотелось вытащить его и еще раз взглянуть на многочисленные нули, но сделал это только сейчас. Уселся за новенький стол, включил настольную лампу.

Солодовых действительно расплатился с ним по-царски, да и без того личные его сбережения были вроде бы немалыми.

Вроде бы.

Но это — смотря с чем сравнивать. Если с написанными Коганом цифрами, то весь уже существующий капитал Бильбао — мелкие карманные расходы.

— Ни фига себе, — говорил Лукаш, обходя комнаты. — Чтоб я так жил! Ты буржуем стал, Бильбао! А ванная! Можно я искупаюсь?

— Давай. К вечеру ты должен выглядеть как денди лондонский — на концерт идем. Нам будет петь звезда советской эстрады Марина Сереброва.

— Иди ты! Захар, слышь? — крикнул он в сторону кухни. — На саму Сереброву пойдем.

Ответа не последовало. У Захара Скрипача был занят рот: он поглощал мясной салат. Проголодался в дороге: Бильбао ведь прислал им деньги только на билет, а своих сбережений хватило лишь на чай да пару пирожков.

Не складывалась жизнь у Захара. Родной колхоз развалился, работы там для него не нашлось. Прибился к Лукашу, охранял его, когда тот дурачил публику наперстком и кубиками, но заработки их становились всё меньше, чаще приходилось пускать в ход кулаки. Конкуренты Лукаша работали бригадами, платили ментам, соперничать с ними в городах становилось всё труднее. А в селах и станицах у людей не было денег, чтоб платить за дурацкие фокусы.

Сиротка приехал в Москву еще накануне вечером: дорогой костюм, золотой перстень, швейцарские часы. «Я деньги не коплю, это ненадежно, я их сразу в себя вкладываю, правильно?» О взаимоотношениях с Солодовых сказал коротко: «Пусть молится на меня». Выпили за встречу они немного, но Сиротку так развезло, что он всю ночь блевал в ванной, а теперь спит мертвым сном.

После осмотра квартиры Лукаш и Бильбао возвратились на кухню, сели за стол.

— Так объясни, Бильбао, на кой черт ты нас пригласил? Повод?

— Да просто повидать захотелось, — засмеялся он. — Вы же Москву еще не видели?

— Нет, зоны в основном севернее расположены. А столица, конечно, громадная. Я тут развернулся бы. Нашел бы для себя дело. Скрипач, переедем в столицу, а?

Захар откусил бутерброд с ветчиной, запил, как компотом, стаканом водки и лишь пожал плечами.

— Да… — протянул Лукаш, взяв свой старенький дипломат и щелкая замками. — Ты же не в курсе, Бильбао. О Захаре в газете писали. Представляешь, голыми руками волка задушил. Спас, так сказать, колхозную отару. Овцы за деревней паслись, и на них волк напал. Захар взял и скрутил ему башку. А работы для него все равно не нашлось. Где справедливость? Вот, посмотри, материал в районной газете.

Заметка называлась «Гладиатор из Ракитного».

— Оставь газету себе, — разрешил Лукаш. — Я двадцать экземпляров ее купил. Это ведь вроде как рекомендательное письмо для друга. Авось пригодится.

Вечером они пошли на концерт. Потом Марина пригласила их на ужин. Героем стола стал Захар. Лукаш всем рассказывал о том, как его друг расправился с волком, все ахали, а тот, кто был в центре внимания, невозмутимо поглощал ужин.

Марина, сидевшая рядом с Бильбао, прошептала:

— Удивительный экземпляр. Его бы за деньги в цирке показывать. Но в телохранители не пойдет, извини. Тут все-таки светская среда, а он… Только не обижайся, Бильбао.

В это время Лукаш совал газету со статьей о деревенском гладиаторе мужчине лет тридцати, с бледным, даже зеленого оттенка лицом.

— Кто это? — спросил Бильбао.

— Да так, один из представителей шоу-бизнеса. Сейчас их расплодилось больше, чем артистов…

Глава 2

Грязная и осклизлая, отлетела зима, незаметно, как отлетает от подошвы башмака засохшая глина. Весна пришла такой ранней жарой, что молодые, светлые еще листья клена, растущего под окном, висели к вечеру на дереве стираными простынями.

Бильбао не ушел бы еще с балкона, но раздался, который уже за вечер, телефонный звонок. Бильбао совсем недавно сменил номер, и об этом знали только те, кому надо было знать.

— Я слушаю!

Звонил Коган:

— Если я тебя прямо сейчас приглашу в гости, что на это ответишь?

— Спасибо за приглашение, Яков Яковлевич, но я не смогу.

— Причину, конечно, как всегда, назовешь уважительную?

— Если вам надо услышать причину…

— Не надо, — сухо сказал он. — Но надеюсь, что откроешь мне дверь, если я загляну к тебе минут через пятнадцать? Я за рулем, так что никакого спиртного. Если есть, завари кофе.

Коган был у него в гостях всего раз, когда Бильбао только купил эту квартиру — в старом доме, с высокими «сталинскими» потолками. Тогда в комнатах были видны еще следы ремонта, и тем не менее Яков Яковлевич не поскупился на похвалу: «То, что надо! Гнездо орла на скале». У него часто вырывались неожиданные сравнения.

Как всегда пунктуальный, он позвонил в дверь ровно через четверть часа. Вошел в прихожую, потянул носом воздух: