Мой бывший муж

– С мамой мы познакомились позже, – я отвечал точно на поставленный вопрос, не пускаясь в рассуждения и подробности. С детьми это чревато. Они самое интересное, трудное, больное и странное безошибочно вычленяли, словно чувствовали, каких тем мы, взрослые, боимся и избегаем.

– А ты женишься на Вике?

Черт.

– Эм-м… Пока рано об этом говорить.

– Пап, а почему люди разлюбливают друг друга?

Лучше бы меня палками били или пытали раскаленными утюгами. Как это объяснить?!

– Порой люди отдаляются друг от друга, – аккуратно подбирал слова я, – и чувства могут угаснуть.

– Как у вас с мамой? – абсолютно бесхитростно спросила.

– Почему как у нас? – нахмурился я. У нас по-другому: у нас я оказался идиотом и слабаком. – У нас с мамой… – я очень серьезно посмотрел на Нику: – Я ошибся, и этим сделал очень неприятно маме. Так вышло…

– Ты с Викой целовался, да?

Я к раковине отвернулся и глаза закатил. Ну это пиздец какой-то, нет больше цензурных определений! И как же тонко звучали вопросы: вроде не обвинения, но так остро в цель попадали, до боли.

– У нас в классе такое было: Миша Крамаренко сначала Кристину любил, а потом Аню не помню фамилию, из 3Б полюбил. Правда, они вроде не целовались, – и задумалась карикатурно.

– Никусь, тебе интересна Вика? – ступил на очень зыбкую почву я: нужно и не обидеть, и понять.

– Я не знаю. Но ты ведь с ней. Я же должна убедиться, что ты в надежных руках. Мужчины они, знаешь, хуже детей.

– Это тебе кто сказал, деточка? – иронично улыбнулся.

– Не скажу.

Я и так знал, у нас аж две умудренные опытом бабушки и одна прабабушка!

– Земляника, есть план на завтра, но требует твоего одобрения, – решился я. Не знаю, что выйдет, но не зря говорят, что устами младенцев истину глаголят.

– Какой? – заинтересовалась она.

– Вика приглашает к своим родителям в гости завтра с ночевкой. У них дом в Мещерском парке: покатаемся на ватрушках, в лесу погуляем, можно даже лодку взять – озеро не замерзло.

У нее загорелись глаза, но сомнения были:

– А кто там будет?

– Думаю, ее родители, может, еще кто из родни. У них годовщина вроде. Я подарок купил.

– Покажешь?

– Обязательно, но после того, как руки помоешь, – и кивнул на жирные испачканные соусом пальчики. – Вкусно?

– Угу!

Неплохо, правда, но жутко аляписто!

– А у них большой дом? – прожевав, спросила Ника.

– Думаю, места хватит.

– А где я буду спать?

– Уж для тебя комнату найду!

Мой лофт тоже особо не был предназначен для детей – огромное единое, не очень уютное пространство. Но я пригласил дизайнера и один из углов стал детской комнатой в стиле гараж. Нике очень нравилось!

– Хорошо, давай поедем, – взвесив за и против, согласилась Ника. – Но только если пообещаешь, что не оставишь ночью одну. И если скучно станет – будешь со мной играть. Настолки наши возьмем. И… – она замялась и щеку прикусила, совсем как Катя. – Если я захочу уехать, уедем, ладно?

– Обещаю.

Мы поели, и я загрузил в посудомойку грязную посуду, Ника высокий длинный стол вытерла, практически идеально с учетом ее роста и его размера.

– Папа, а вот я тут на ютубе видела…

Я как истинный взрослый воспользовался сменой темы и строго на часы показал:

– Иди купайся, время видела?

– Пап, – занудела.

– Бегом.

Я рухнул на диван и руками лицо протер, кожу стереть, воспоминания. Может, когда-нибудь мне перестанет быть стыдно перед дочерью? А перед женой? Здесь нет, это навсегда со мной. Пары постоянно расходятся, процент разводов катастрофичен не только в России, и дети с этим мирятся и привыкают. Но мне ведь не было мучительно плохо в семье, я просто на поводу порочных желаний пошел. Членом думал. Вот теперь сижу и отвечаю на неудобные вопросы девятилетней дочери. А какими они станут через пять лет? Если она решится мне или Кате их задать. Ника ведь спрашивала. Тогда, когда приехал к ней в школу. Отмылся от запаха блядства в офисе и к дочери рванул объяснять, почему утром не приехал. Почему обещание нарушил. Злой, нервный, и Вероничка почувствовала, да. Расстроилась очень…

Я вышел из машины, поднялся по ступеням, резкими, большими шагами. Вошел в зал ожидания и кнопку вызова нажал с пометкой «2А».

– Вероника Полонская, – произнес и принялся ждать.

Катерине Великой сухо черканул, что сам заберу дочь. Пусть только попробует запретить! Она прочитала сообщение, но не сочла нужным отвечать.

– Папа! – позвала Ника и прошла через турникет.

– Привет, Земляничка, – я забрал тяжелый рюкзак и поцеловал светлую макушку. – Пойдем.

– А ты где был? Я ждала тебя утром? Мама сказала, что ты не будешь больше с нами жить. Пап?