Мой бывший темный

— О чем речь, Герман Игнатевич, — не слишком вежливо фыркнул Раис. — Чувство исполненного долга не должно оставлять сожалений.

Герман? Нагицкий? Меценат?

Тут Руслан наконец сдвинулся, выставляя один из стульев и предлагая гостю присесть.

Действительно, он. Недовольное лицо, кудрявые волосы, выдающийся нос, все, как и в прошлый раз. Разве что вид был уже не таким болезненным, и щеки не настолько впалыми, как при прошлой встрече в парке.

Но… он ведь друг Виктора? Разве нет? Неужели он предатель?

— О… — Нагицкий наконец заметил меня и прошептал вполголоса. — А я-то думаю, откуда бездарностью тащит.

Его губы сжались в тонкую линию, крылья носа затрепетали.

— Вы утащили девку одного из Алмазовых и не нашли ничего лучше, чем позвать меня?! Совсем жить расхотели? Какого хрена она здесь делает? — в голосе была настоящая угроза. Казалось, от переполняющего его гнева не только глаза Германа стали темнее, но даже кожа, хотя как такое вообще возможно?

Я вжалась в стул, отчего-то снова ухватившись за отложенную булочку, как за спасательный круг. Сжала слишком сильно, начинка брызнула на стол, угодив и мне на кофту.

— Но-но! — Раис резко поднялся во весь рост.

Сейчас он выглядел гораздо более устрашающе, чем тогда, когда я увидела его впервые. От него веяло какой-то звериной мощью, опасностью, первобытной силой.

— «Девка»? Ты говоришь о моей дочери, так что придется тебе извиниться.

Никогда прежде не видела, как выражение лица меняется так быстро. От злости и раздражения до сомнения, удивления и наконец полнейшего шока.

Нагицкий, высоко подняв брови и округлив рот, смотрел в мою сторону, словно у меня только что появилась вторая голова. Но надо отдать ему должное, справился с собой он быстро, и вот уже снова передо мной надменный мужик с безразличной миной на лице.

— Есть доказательства? — холодно уточнил он.

Раис кивнул Руслану, и тот, сразу же подорвавшись, метнулся в коридор, чтобы спустя минуту принести уже з

— Вот, из лаборатории. Семейный артефакт еще есть… — начал было парень.

— Хватит ему этих записулек, — оборвал его отец.

— Я сам проверю информацию, — кивнул в ответ Герман. — Если все действительно так… Кхм… Вероника Раисовна, приношу вам свои нижайшие извинения. Это все, о чем вы хотели мне сообщить? Похвастаться новой волчицей в стае? Если так, то поздравляю, но, пожалуй, пойду…

Я вздрогнула, услышав чужое отчество рядом со своим именем. Было непривычно слышать такое в свой адрес.

Мужчина чуть поклонился и, очевидно, собирался попрощаться, как его перебил Раис.

— Ты же у нас представитель арбитров, вот и выполняй то, за что получаешь свою хваленую неприкосновенность, сволочь, — сквозь зубы процедил тот.

— Неразумно оскорблять того, от кого хочешь чего-то добиться. Так, урок на будущее. Если оно, конечно, у тебя будет, блохастый, — скривился Нагицкий. — И да. Я знаю свои обязанности. И чту договор.

— Где же ты был со своим договором полгода назад?

— Арбитры не нашли причин для вмешательства, — елейно пропел Герман, улыбаясь при этом какой-то гадкой недоброй улыбкой. — А в договоре нет того, что я должен решать за вас все проблемы.

— Нам нужна нейтральная территория. И организация встречи, — почти порычал оборотень. — Это ты точно должен делать.

— Переговоры. Как интересно! — с преувеличенной радостью отреагировал Нагицкий. — Что ж… Как вы относитесь к опере?

Моего мнения явно не спрашивали, но сердце забилось чаще при мысли о том, что все это может означать. Раис встретится с Виктором? Что он ему скажет? И, главное, как он ему скажет?

— К опере? — Раис пожал плечами, показывая, что ему абсолютно безразлична как сама опера, так и все, что с ней связано…

— Да, и к балету.

— Мне все равно. Главное, устрой все быстро.

— Быстро только туры в балете крутят. А тут надо подходить серьезно, — он повернулся ко мне. — Вероника Раисовна, а вам как опера?

— Драма мне как-то ближе, — сглотнув, ответила я, не в силах отделаться от дурного предчувствия.

— В «Аиде» драматическая составляющая очень сильная, — он сделал вид, что задумался. — Да и отзывы о премьере чудо как хороши. Меня там, к сожалению, не было, но оно и понятно. А вот вам обязательно надо сходить. Говорят, прима-балерина затмевает своими вставками с танцами даже партию Амне́рис, да и самой Аиды… Вечером, в шесть, второй показ. Если поторопитесь, успеете собраться.

— Ты, ценитель искусства, — чуть повысил голос Раис. — Ближе к делу.

— Я, по-моему, уже прямым текстом все сказал. Повторять дважды не собираюсь, — отчеканил Нагицкий, разворачиваясь на месте.

— Пап, наверное, он имел в виду, что встреча сегодня в шесть на спектакле… — начал было обрадованный своей догадливостью Руслан, но под грозным взглядом отца моментально сник.

— Какой сообразительный юноша, — насмешливо протянул Герман. — Не хотел бы, конечно, портить первые показы своим присутствием, но договор есть договор. На какие жертвы только не пойдешь ради помощи ближнему и дальнему. Я же недаром получаю свою хваленую неприкосновенность.

От количества яда в его голосе у меня самой становилось кисло во рту. А Раис и вовсе побагровел.