Мой бывший темный

— Я хочу поговорить с Никой наедине.

— Исключено, — отрезал оборотень. — Я не настолько идиот…

— Ты требуешь за нее слишком большую цену. Выставляешь ее как товар. Прежде чем согласиться или не согласиться, я должен убедиться в качестве этого товара.

Ладони буквально зачесались отвесить Виктору пощечину. Я — товар? Да как он смеет вообще? Даже если он говорит все это специально для того, чтобы сбить Раиса с толку…

— Свободна шестая ложа. Там вы сможете поговорить, при этом оставаясь у всех на виду, — закончил этот спор Нагицкий, незаметно подталкивая меня в сторону.

Раис возмутился, но справа и слева от него оказались братья Виктора.

— Не забывай, что ты отравлена, — только и успел шепнуть мне он.

Показался беловолосый Максим под руку с симпатичной блондинкой. Ее я определенно где-то видела. Может быть, это та самая, которая встречала Виктора у дома, где меня прятали вначале? По длине волос и фигуре было похоже, вот только стоящая рядом с Максимом девушка совсем не походила на розовую, что подставила меня с фальшивыми деньгами.

Мне сказали, что женщин-вампирш не бывает, так кто же она?

Третий звонок. Еще остававшиеся вокруг люди массово начали проходить в зал.

Раиса оттеснили в сторону, и я почувствовала, как на талию легла рука бывшего. Он мягко подтолкнул меня к выходу на ложу.

Торопливо прошла вглубь, усевшись на крохотный диванчик. Происходящее на сцене отсюда было видно, как на ладони. Снизу

располагалась оркестровая яма, в которой музыканты готовились к выступлению. Со стороны амфитеатра из зрительных кресел все еще были слышны голоса, но и они затихали со временем. Атмосфера была строгой, торжественной, предвкушающей чудо.

И лишь мне было совсем не до этого чуда. Я, словно завороженная, смотрела, как Виктор медленно приближается, прожигая душу пугающим взглядом.

— Привет, — шепнула я ему, от нервного озноба зуб на зуб не попадал.

Почему я сейчас так переживала? Почему боялась?

Ведь мне нечего было скрывать, я не была ни в чем виновата.

Мужчина подошел вплотную, сел рядом, поднял руку, убирая выбившуюся из прически прядь, провел кончиками пальцев по щеке.

— Привет, — нетерпеливый шепот коснулся моей кожи. — Вот теперь я готов слушать твои объяснения.

И что же он хочет услышать? Я уже все рассказала. Если он не верит мне, то нет смысла из раза в раз повторять одно и то же! Я тряхнула головой, упрямо поджав губы.

Он улыбнулся, но его улыбка не сулила ничего хорошего.

— Зачем ты вообще вышла из дома? — вдруг жестко спросил он, резко тряхнув за плечи. — За два дня я успел поднять на уши весь город, и представь же, каково было мое удивление, когда выплыл Герман с требованием переговоров от оборотней. А теперь выясняется, что Раис при этом твой папаша?!

— Ты в своем уме?! — я стукнула его по руке, которой он держал меня. — По-твоему, я специально все это подстроила?

— Откуда мне знать? — он чуть отодвинулся.

В зале начали гасить свет, зазвучали первые звуки музыки.

— Знаешь, — как ни горько было это признавать, но слова все же просились наружу, грозя в противном случае буквально сжечь изнутри. — Возможно, все к лучшему? Надо признать, что мы просто не созданы друг

для друга. Ты мне не веришь, что бы я ни говорила, а я не хочу еще сильнее ввязываться во всю ту грязь и чертовщину, что тебя окружает. Еще недавно у меня была работа, перспективы, да, впереди маячил декрет, но ведь все справляются. И я бы справилась. И лишь стоило случайно встретиться с тобой, как все полетело в тартарары…

— Не говори так, — глухо попросил он.

— Но это правда. Нам действительно лучше друг без друга, — отрезала я, хотя на этих словах в горле встал ком.

Занавес открылся, представляя зрителям людей в египетских одеждах, декорации стен с древними фресками. Аплодисменты с каждой секундой становились все громче и громче, как лавина, они проносились по всем рядам, усиливая друг друга.

— Если ребенок мой, то…

— «Если». Опять это «если»! — спасительная темнота вокруг скрывала выступившие на глазах слезы. — Если ты не уверен даже, что я тебе не изменяла, то зачем это все? Или решил провести тест ДНК, когда ребенок родится? И только потом принимать решение?

— Ника… — он вдруг взял мою руку в свою, и это простое, казалось бы, действие моментально отозвалось тысячей мурашек по всему телу. — Я сотню лет был один. Не подпускал никого к себе. Я хочу тебе верить, но…

— Но?..

— Но мне просто нужно время.

Мужчина в форме египетского военачальника запел пронзительно и сильно. Итальянский язык имел свое особое звучание. Сверху над сценой висело табло, на котором бегущей строкой высвечивался перевод.

«…Лишь для тебя я достиг победы…»

— Отлично, — я попыталась встать, но Виктор не дал мне этого сделать, — сообщи, когда время придет. Я не хочу мириться с постоянными обвинениями до тех пор, пока ты привыкнешь, или что там тебе нужно!

Снова попыталась подняться, вот только он ловко потянул меня на себя, и в итоге я оказалась сидящей у него на коленях.

— На нас могут смотреть… — зашипела я.