Мой бывший темный

Может быть, попробовать сделать романтический ужин? Или Виктор есть все равно не будет? Хотя ведь ел же он обычную еду, когда мы с ним встречались… по крайней мере, мне казалось, что я точно помнила, как он ел.

– Мяу! – я обернулась на протяжный звук и тихонько про себя выругалась.

Когда только эта засранка успела? Она сидела прямо за окном и смотрела на меня сквозь стекло.

– Кис-кис-кис… – позвала я, но та игриво махнула хвостом и спрыгнула прямо в снег. – Вот чертовка!

Я выругалась, подошла к окну, продолжая звать ее, но маленькая вредина лишь сделала несколько шагов прочь от дома.

Всплеснув руками, бросилась в коридор, застегнула куртку, натянула шапку и, сунув ноги в сапоги, приоткрыла дверь.

– Кис-кис-кис! – снова позвала я, увидев, как кошка пробирается от окна к дорожке, ведущей к припорошенным снегом вишневым деревьям.

Осмотрелась – вокруг никого. Коснулась рукой груди, где был спрятан кулон. За ту неделю, что я прожила в этом доме, я так ни разу и не выходила, опасаясь вляпаться в очередные неприятности. Виктор сказал, что на доме стоит защита, и мне оставалось только ему поверить.

Хотя та же самая защита не помешала двум мужчинам вломиться к нему всего семь дней назад.

– Бестолковая кошка! – всплеснула руками я, выходя на дорожку. Увидев, что я пошла за ней, та лишь ускоренно стала перебирать лапами, а затем и вовсе свернула к соседнему участку, прямо меж вишневых деревьев.

Я наклонилась, прикрывая глаза рукой, чтобы ветка не попала в глаз:

– Попалась, вредина! – издала я победный клич, схватив наконец маленькую негодницу. – Пошли домой, все лапы ведь отморозишь!

Что-то уперлось мне в спину.

«Должно быть, ветка», – я попыталась двинуться в сторону, но незнакомый хриплый голос заставил замереть.

– Попалась, – передразнили меня. – Дернешься – убью.

К моему лицу поднесли грязную серую тряпку, зажали рот, нос, вынуждая вдыхать резкий островатый запах. Мир потускнел, руки и ноги ослабли. Лишь протяжное кошачье «Мяу!» эхом отразилось в ушах, и я окончательно погрузилась в небытие.

Мне снилось, что я лежу в лодке, застрявшей посреди бушующего моря. На лицо падали соленые брызги, меня покачивало на волнах, ударяя то об один борт, то о другой.

– Смотри, в себя приходит.

Особенно большая волна окатила с разбега, попала на лицо. Я попыталась убрать мокрые волосы с глаз, но руки почти не слушались. Попыталась снова.

И тут поняла, что никакое это не море. Я лежу на грязном замызганном диване, рядом со мной пустое ведро с водой, из которого, очевидно, меня и окатили. Голова тяжелая, в ушах гудит, тело словно чужое.

«Ребенок!» – мелькнула паническая мысль, и словно в ответ на мои опасения и страхи почувствовала шевеления малыша внутри. Оставалось надеяться, что то, чем меня усыпили, не навредило ему непоправимо.

Попыталась сесть. Завидев это, стоящий рядом человек подхватил меня под мышки и помог принять более-менее ровное положение.

«Кулон!» – нащупала пальцами нагревшийся металл под одеждой. Но почему он не сработал? На меня напали, утащили неизвестно куда…

Страха пока не было, как не было и паники, видимо, организм еще не до конца пришел в себя и пока мог лишь справляться с тем, чтобы оставаться в сознании, и на эмоции ресурсов уже просто не хватало.

Где-то сбоку хлопнула дверь. Я попыталась оглядеться. Кажется, это какой-то подвал. По крайней мере, окон нет, а стены сделаны из кирпича.

Вперед вышел высокий жилистый мужчина с седой головой и крючковатым носом:

– Молодец, Руслан, хорошо сработал.

Тот самый мужчина, что помог мне сесть ровно, низко поклонился седому и отошёл к стене.

– Что происходит? – я переводила взгляд с одного на другого, вновь ощущая себя качающейся на волнах в маленьком суденышке посреди моря. Того и гляди вновь накроет волной и утянет на дно. – Кто вы?

Седовласый расплылся в неприятной улыбке:

– Тот, кого ты, возможно, мечтала увидеть всю свою жизнь, – пафосно произнес он.

– Шекспир? – ляпнула я первое, что пришло на ум после его слов.

На рай это место походило мало.

– Еще варианты? – усмехнулся он.

– Если я все еще жива, то на Стивена Кинга вы не слишком похожи.

– Я твой отец, дура, – поморщился седовласый.

– Сначала сами же меня какой-то дрянью накачали, а теперь обзываетесь, – фыркнула я, пропустив мимо ушей часть сказанной фразы.

– Похоже, она не удивилась… – заговорил парень у стены, Руслан, кажется.

– А чему я, собственно, должна удивляться? – разум отказывался мыслить трезво.

– Она вообще слышала? – снова произнес Руслан.

Седовласый подошел почти впритык и поднял мой подбородок, внимательно заглядывая в глаза.

– Меня зовут Раис, – усмехнулся он.

– Приятно познакомиться. Ника, – язык слегка заплетался, а в ушах снова начало шуметь. – Вероника Романова.

– Я знаю. Я твой отец.

– Да ты гонишь… – вырвалось у меня от удивления.

Я постаралась приглядеться к нему. Да нет же. Совсем не похож. У этого Раиса вытянутое лицо с едва заметными восточными чертами, нос крючком. У меня же типично славянская внешность и курносый нос. С чего он взял, что я его дочь?