Мой бывший темный

– Не совсем, – пожал он плечами, отхлебнув из кружки. – Одно из условий, например, чтобы в организм попала кровь уже инициированного вампира.

– И откуда же тогда взялся самый первый вампир? – прям загадка о курице и яйце получается.

Он на какое-то время замолчал, а затем отрешенно произнес, проигнорировав мой вопрос:

– До того, как стать вампиром, каждый из нас был простым человеком. Семья, друзья, дети… – в этих словах снова чувствовалась боль. – Но после, как ген активировался, ты уже больше не человек, а агрессивная тварь, бросающаяся на всех и каждого. Организм меняется, становишься бесплоден… Да еще и сожрать хочется своих же родных. Уходишь, просто чтобы не навредить им.

– Как же вы тогда живете среди людей? – ужаснулась я.

Да быть не может, что его слова правда! Виктор управляет известной и успешной компанией, какая агрессивность? Если бы он действительно кидался на людей, то не смог бы лично заниматься всеми делами.

– Некоторые привыкают. Со временем. Лет через пятьдесят-сто восприимчивость к любому веществу притупляется. С кровью все так же. Но из нашего клана только я и Виктор ведем активную «человеческую» жизнь. Остальные стараются не рисковать. Реже бывают на публике, меньше контактируют с людьми, предпочитая посредников в виде других представителей нелюдей.

– Ясно… – ясно, что ничего не ясно.

В этот момент кошка особенно громко мяукнула, и я наклонилась, вываливая корм ей в миску. Из-за наклона живот слегка потянуло, и я ойкнула, схватившись за него.

– До Виктора ни у кого не получалось завести детей, – заметив то, как я тру живот, произнес Максим. – После обращения мы становимся гораздо сильнее, выносливее. Гипнозом владеют почти все, правда в разной степени мастерства. Сюда же добавь возросшую агрессивность, жажду крови и физическую с психической ломки, если этой крови будет недостаточно. Но да, ты права. Женщин среди нас нет. По крайней мере, за те двести лет, что я живу, ни про одну женщину-вампира я не слышал. А вот у оборотней с этим проще. Они слабее, живут меньше, это да. Но есть и женщины, и мужчины, и они отлично размножаются со своими же.

Губы Максима сжались в тонкую линию, скулы побелели. Руки сжали чашку с кофе так, что напряглись вены на них.

Было видно, что все, что он рассказал, для него глубоко личное, пусть он и начал с оскорблений, но, может, это от зависти? От того, что он потерял свою старую семью и считает, что Виктору повезло стать отцом незаслуженно?

Но что можно было сказать на это?

– Я, пожалуй, пойду, – мужчина стянул с волос резинку, растрепал рукой свою шевелюру. – Наслаждайся кофе. Действительно неплохой вкус.

С этими словами он встал и ушел с кухни. А мне оставалось только лишь думать над его словами. Кошка? Научный эксперимент?

Что ж, лучшее, что можно сделать в такой ситуации, это стараться не делать глупостей. И выяснить подробнее про всю эту нечисть, живущую под боком.

Вот только время шло, а мои отношения с Виктором так и остановились на стадии нейтралитета. Он, конечно, сказал, что погорячился насчет «отобрать ребенка», да и, судя по словам Максима, как «научный эксперимент» я так же представляла для него ценность. Вот только всего этого было мало.

Я хотела быть уверена в том, что останусь в его доме после родов, а не буду сброшена со счетов, как лишний балласт.

От всех этих мыслей начинала болеть голова, но мне нельзя было даже обезболивающего. Доктор строго-настрого запретил пить какие-либо таблетки без согласования. Хотелось завалиться на кровать, обнять себя руками и жалеть о своей горькой участи и собственных дурных поступках, которые ко всему этому привели.

Даже криминальное прошлое бывшего перестало так пугать. Да и можно ли считать криминалом то, что к закону вообще и уголовному кодексу в частности отношения не имеет? Если они живут по полтысячи лет, применимы ли к ним обычные мерки?

Да, убийство есть убийство, но… может быть…

В голове вспыхивали и гасли сотни различных вариантов, которые могли бы оправдать или обличить его. От всего этого голова болела еще больше. Моральные принципы боролись со здравым смыслом и желанием во что бы то ни стало остаться вместе с ребенком.

И вместе с тем, я ревновала. Глупо, отчаянно. Даже толком не понимая, к кому. Я ведь так и не узнала точно, встречается ли сейчас Виктор с кем-то. Если и встречается, то, по крайней мере, не очень серьезно, раз в дом ее не приводит. С другой стороны, если здесь я, с чего бы ему притаскивать любовницу в дом? У него же квартира освободилась!

В какой-то момент я наконец решила, что пора действовать. Нужно было разговорить мужчину, попытаться наладить с ним контакт.

В тот день Виктор ушел очень рано, но когда время близилось к обеду, я услышала, что в дверях гремят ключи, и сбежала вниз:

– Привет! – выпалила я, лишь он только-только успел войти.

– Привет, – мужчина бросил мимолетный взгляд на часы. – Я ненадолго, забыл папку в гостиной. Можешь принести?

– Да, конечно, – от улыбки свело скулы.