Мой человек

Однажды я села и решила все понять про своего бывшего мужа. Может быть, я как-то не так себе его представляла? Зря думала, что он мой человек? Ведь не мог мой человек взять и уйти от меня. Это же абсурд.

Ничего я нового из фотографий про Илюшу не поняла, просто целый час смеялась, плакала, снова смеялась. Еще раз внимательно рассмотрела ту самую первую фотографию, около салона с антикварными предметами. Илюша показывает всем свою новую трубку, а Дари фотографирует его и себя. Волосы длинные, ниже круглой попы, губы огромные, красные-красные, глаза так сильно накрашены, что кажутся на пол-лица, короткая юбочка с цветком на боку открывает ноги, их искажает камера, но всё равно видно, что ноги – ничего…

Как раз после этой встречи, как я только теперь поняла, Илюша сбрил усы. Пришел к нам возбужденный, с горящими глазами и без усов, которыми так гордился всю жизнь. В молодости они придавали ему солидности, в возрасте – загадочности и импозантности. Без усов он оказался простоватым, зато помолодел.

– Где усы? – спросила я на правах бывшей жены.

– Тю-тю! – весело ответил мне тогда Илюша. – Новая жизнь началась!

– Давно? – на всякий случай спросила я.

– Вчера! – сказал Илюша. – Мне, Оль, кажется, очень повезло!

– Большие деньги? – уточнила я, хотя по его глазам видела, что речь о другом.

– Большая любовь, Оль, большая любовь. Тебе не понять, но в мире, кроме денег, есть любовь.

Когда Илюша успел стать таким – не знаю. И кому повезло больше – неизвестно. Но уже через год у них родилась Аглая, сводная сестра Мариши. После рождения маленькой девочки Илюша внятно охладел к Марише, это понятно. Но продолжал помогать, иногда ходил с ней в театр или ресторан. Особенно странно мне было, когда Илюша с вечера выкладывал в Сеть свои фотографии с голым торсом и с полуобнаженной молоденькой женой, а утром приезжал повидаться с Маришей. Но я не возражала. Сама я его не вижу уже несколько лет, к нам он не заходит, ждет Маришу у подъезда. Иногда разве что разговариваю с ним по телефону.

Илья иногда вдруг сам звонит и заводит разговоры, цель которых мне неясна. Спрашивает о здоровье, о планах на выходные, о том, все ли хорошо у меня на работе, не обижают ли меня коллеги и начальство, не доводят ли дети. Я никогда не знаю, как отвечать на эти вопросы, потому что рассказывать честно и подробно смысла никакого нет – позвонить в следующий раз он может через полгода, а не отвечать вроде как неудобно – человек интересуется моей жизнью. Не чужой вроде человек, родственник. Я продолжаю ощущать наше родство, ведь у моей дочери – его кровь, его гены.

«У твоего отца юбилей. Тебя тоже приглашают. Приходи, это будет для него сюрприз», – писала Дари в сообщении, которое молча показала мне за завтраком Мариша. Почему сюрприз, мне было неясно. Они только вчера общались по телефону, долго, Мариша подробно рассказывала отцу об учебе, и, как я поняла, Илья очень беспокоился, не устает ли Мариша, хватает ли ей денег, которые он переводит ей на карточку.

Мариша пыталась советоваться со мной – идти ли ей к отцу на юбилей, но я лишь пожимала плечами, не хотела решать за нее. Дочка колебалась-колебалась и решила пойти. Я считала, что это совершенно правильное решение. Ну и что, что она никого там не знает. Она знает своего отца, и это главное.

Подарок мы придумали великолепный, причем заранее, еще не зная, что Маришу пригласят на торжество. Мариша сама сверстала ему на компьютере календарь на следующий год и отпечатала в студии – из фотографий самых красивых минералов, о существовании которых многие даже и не догадываются. На них можно смотреть до бесконечности, как на небо или на воду. Все оттенки золотого, розового, фиолетового, зеленого – в Маришиных любимых камнях.

Я вернулась к Дому литераторов, зашла вовнутрь.

– Закрытое мероприятие сегодня, – заметил охранник, заграждая мне проход в вестибюль. – Вы в какой зал? В большой или в малый?

– На юбилей, – осторожно ответила я.

– Закрытое мероприятие, – лениво прокомментировал охранник. – А во втором зале ничего нет.

– Можно пройти?

– Пригласительный показывайте.

– У меня нет.

Охранник пожал плечами: «Не положено» и отвернулся.

Мимо меня прошла, махнув пригласительным, пара. Он, маленький, кругленький, в смокинге и с блестящей бабочкой, она – в длинном платье, меховой накидке, с крупными бриллиантами, высокой прической, голой спиной аж до копчика, полупрозрачным шлейфом, вколотой в голову диадемой. Как среди таких дам будет выглядеть Мариша, которая взяла с собой сшитое мною платье – прелестное, нежное, цвета сливок, фасон которого я постаралась точно снять у французской кинодивы, но все равно простоватое рядом с такими барынями… Ладно, хоть туфли золотые… На выпускной я уговорила ее купить такие туфли, только потому что Маришина голова была тогда занята предстоящими экзаменами, и у нее не было сил бороться с моей, по ее выражению, скрытой мелкобуржуазностью.