Мой чужой муж

Тишина служит мне ответом. Начинаю нервничать. Не знаю, сколько я тут пробыла, может день, а может и месяц. Поля! Как она, с кем? В голову тут же залезают дурные мысли. Марат мог выкинуть ее, просто оставить одну или отдать в интернат как никому ненужного щенка. В то, что у этого мужчины осталась хоть капля жалости, я больше не верю, особенности после…нашей последней ночи. Нет в нем души. Он выбросил ее вместе со мной еще тогда, три года назад, на помойку.

Сама не замечаю, как начинаю плакать. Поли нигде нет, и ко мне никто и не думает подходить. С огромным трудом поднимаюсь на кровати. Живот так сильно тянет, что мне кажется, еще немного, и я просто отключусь, но мне надо узнать, как она.

– Вы что делаете, а ну быстро лягте обратно!

Молодая медсестра застает меня как раз на месте преступления, и укладывает обратно на кровать. Побег не удался.

– Пустите, мне надо знать, где моя дочь! Немедленно!

Не узнаю свой голос. Дрожащий и слабый. Каждое слово дается с трудом.

– Хорошо-хорошо. Я все передам. Не надо так волноваться.

Она колет мне что-то, после чего мне снова хочется спать, однако перед тем как провалиться в задурманенное успокоительным состояние, я отчетливо замечаю валяющееся фото на полу. Господи, это тоже самое, поддельное фото, но такое настоящее для Марата. Улыбаюсь сквозь слезы. Никак насмотреться не может, а мне уже все равно. Пусть смотрит, сколько хочет. Мне уже на все без разницы, кроме своей дочери. Тот, которого я любила когда-то всем сердцем, так и не смог поверить мне. Просто поверить.

Мне казалось, что больнее уже быть не может, однако нет, может. Я отчетливо это ощущаю, когда вижу Марата в дверях, когда просыпаюсь. Как всегда идеально одет и безумно красив, вот только красота эта холодная, мороз от нее по коже и кровь в жилах стынет. Вот же он, прямо передо мной, мой чужой муж. Когда-то любимый человек, а теперь злейший мой враг.

Не понимаю, зачем он пришел, и зачем я вообще теперь ему сдалась, слабая и больная. Такую трахать не интересно. Такая вообще уже ничего не может. Сломалась игрушка. Больше нельзя ею играть.

Марат говорит со мной, а я не просто не могу отвечать ему. Перед глазами лишь его ремень жесткий стоит и глаза серые, опьяненные ненавистью. Слезы сами катятся из глаз, он все же опять сломал меня, вот только теперь навсегда.

Снова смотрю на это проклятое фото, и мужчина замечает это. Быстро его подбирает и в руке сжимает, ломая на части. Взглядом меня прожигает, я не могу больше смотреть прямо ему в глаза. Не могу просто, это выше моих сил.

– Я все знаю, Даш. Мы поговорим, но позже. Не сейчас, хорошо?

Хочется кричать, выть от боли, но я лишь губы поджимаю.

– Мне все равно. Шлюха не имеет права голоса.

Замечаю, как он зубы сжимает. Бесится, хотя не пойму, почему. Сам меня так называл. Шлюха я для него, ничего кроме.

– Моя дочь…где она?

– Полина у нас дома. Завтра привезу. Отдыхай.

Эта новость немного успокаивает меня. Я рада, что с малышкой все в порядке, иначе можно было бы не лечить меня. Без нее все равно нет смысла еще бороться за что-то.

Время в этой красивой клетке тянется безумно долго, однако я много сплю и просыпаюсь, лишь когда приходит медсестра. Долго говорю с врачом, который в деталях поясняет мне, что произошло, и почему я вообще тут оказалась. Становится легче, хотя бы знаю, из-за чего все.

О Марате стараюсь не думать, однако снова и снова мысли возвращаются к нему. Как он правду узнал, сам ли догадался…Впрочем, это не важно уже. Это нисколько не отменяет того, как он поступил с нами.

Проходит еще одна тяжелая ночь, когда, наконец утром, я не вижу доченьку. Дверь медленно открывается, и она боязливо входит. Какая же маленькая, родная и только моя.

Как только Полинка видит меня, несется на всех порах. Марат заходит следом. Он все же сдержал обещание. Привез ее. Замечаю, что его правая рука туго бинтом перемотана. А взгляд тяжелый, словно он не спал всю ночь.

– Мама!

– Девочка моя! Поля подбегает и на кровать мою залазит, а я…целую и обнимаю ее, слезы роняя. Безумно соскучилась по ней. Только встать не могу. Живот все еще болит.

– Маленькая моя, счастье мое, как ты, никто тебя не обижал тебя?

Волосы ее перебираю и кайф от ее запаха ловлю, такого нежного и родного. Замечаю, что Марат сверлит меня взглядом, от чего хочется натянуть одеяло выше. Стараюсь лишь на дочери сконцентрироваться.

– Неет. Все хорошо. Моя няня иглает со мной. А Малат, он колмил меня сладким печеньем и кашей невкусной, а потом спать укладывал.

До хруста сжимаю зубы. Почему-то становится больно от этих слов. Вижу довольную ухмылку бывшего, когда слышит от дочки это. Он не бросил ее и сам даже заботился. Но это не делает его отцом. Не заслужил он ее. Это только моя дочь. Лишь моя.

Век бы сидела, и прижимала Полю к себе, но как только хочу выше подняться, резкая боль в боку дает о себе знать. Шиплю от боли.

– Тебе рано вставать, что ты делаешь?!

Марат подходит ближе, а мне хочется забаррикадироваться от него. Бетонной стометровой стеной.

– Не подходи к нам!

Готова убить его, если бы не Полинка.