Мой дед Лев Троцкий и его семья

Вскоре после начала лечения дочери в Берлине Троцкий получил письмо от его знакомой – Александры Рамм, которая взяла на себя заботы о молодой женщине. В нем говорится, что «состояние Зины осложняется не только из-за болезни легких, а прежде всего душевного состояния… Заболевание произошло бесспорно в Константинополе. Она приехала туда полная самых больших ожиданий к своему знаменитому отцу и т. д., но скоро пережила большое разочарование. Вылилось это в форму: меня не любят. Кто виноват?.. Помимо того, она чувствует себя одинокой, она больна. Сестра умерла. Постоянная боязнь…»

…Сын [Лев] просит отца написать ей [Зине] дружеское письмо, не обращая внимания на то, что она могла наговорить его матери в пылу нервного расстройства.

В других письмах (их около десятка) Лев пишет о глубокой депрессии сестры, об усилиях психиатра, об усугубляющемся душевном расстройстве молодой женщины. Ни в одном архиве я не обнаружил писем отца к своей старшей дочери. Возможно, будь они, судьба Зинаиды не завершилась бы трагедией. Черствость души по отношению к старшей дочери оказалась для нее губительной. Какие-то грани психологической несовместимости развели отца с дочерью, создали между ними труднопреодолимый невидимый ров. Но как бы то ни было, в этом душевном разладе отец должен был найти тропу, ведущую двух близких людей друг к другу. Может быть, революция сделала черствым сердце изгнанника? Или, рано оставив своих дочерей первой жене, Троцкий не мог разбудить в себе отцовских чувств к ним?..

Вскоре после приезда Зинаиды в Берлин последовал непоправимый удар: 20 февраля 1932 года правительство СССР, напомню, лишило советского гражданства не только Троцкого и его жену, но и всех его родственников, бывших в то время за границей…

…Зина стала рваться домой, где у нее осталась дочь Александра, где она надеялась на встречу со ссыльным мужем. И несмотря на то, что Троцкий смог организовать отправку к дочери ее сынишки – Севы (тоже лишенного советского гражданства!), о котором она сильно тосковала, ее душевная депрессия усилилась. Новый удар она не вынесла: по настоянию советского посольства Зину и прожившего с ней всего неделю сынишку немецкая полиция постановила выслать из Берлина. Куда? У потрясенной женщины теперь не было не только паспорта, но и денег… 5 января 1933 года, отведя сына к соседям, старшая дочь Троцкого открыла газовый кран…[104]

Через неделю Лев сообщил родителям подробности о случившемся: «Накануне утром Зина мне звонила по телефону: она хотела меня видеть, просила сейчас же приехать (с приездом Севушки некоторое отчуждение наше исчезло). В это утро я никак, никак не мог. Я очень просил ее приехать вечером, днем или на другое утро; очень настаивал, – она отвечала немного уклончиво, но обещала. Больше я ее не видел… Надо написать Платону (мужу Зины. – Д. В.) – он очень любил Зину. Если это выше папиных сил – я напишу, но дайте мне хоть совет…»

Далее сын писал, что «вся мировая печать уже сообщила о гибели и второй дочери Троцкого».

После смерти Зины Александра Львовна Соколовская взвалила на свои плечи заботу о внуках. Ей было уже под шестьдесят, но она выглядела, как я уже сказал, глубокой старухой. Александра Львовна не могла забыть одно из последних писем, в котором Зинаида больно упрекала мать, что та не смогла сохранить семью и сделала всех несчастными. Подобные, полные глубокой боли, упреки от старшей дочери довелось выслушать и самому Троцкому…

Из книги «Милая моя Ресничка», письма Сергея Седова

9/1 33 г.

Дорогой Лев!

Я посылаю тебе телеграмму, которую ты, надеюсь, получил (с просьбой написать Александре Льв[овне] подготовительное письмо о ухудшении состояния] Зинуши). Очень возможно, что ты это проделал и без моей телеграммы.

О дальнейшем сообщи мне: будет ли папа писать ей о случившемся, или ты напишешь ей, может быть, вы сочтете целесообразным, чтобы я действовал через Ма-р[ию] Львовну][105] (которая, к сожалению, сейчас больна), можно найти и какой-нибудь другой путь.

Просьба вообще, чтобы ты написал подробнейшее письмо мне, т. к. Александра Льв[овна] будет интересоваться, конечно, всеми подробностями (оставила ли Зина какое-нибудь письмо, когда ее видели последний раз и проч.), это нужно будет родным и нам, всем друзьям бедной Зинуши.

Крепко жму тебе руку.

Сергей

16/III 33 г.

Дорогие мои!

Давно я вам не писал, каюсь – нехорошо это с моей стороны. Леве послал несколько открыток и письмо. Было это уже давно, а ответа я все не имею.

Леля отправила маме около месяца тому назад письмо, очевидно, вами не полученное.

Сегодня получил, мамочка, твое письмо от 5-го марта, прочтя которое обнаружил, что ты послала мне еще письмо в феврале, которое, к сожалению, не дошло.

Я написал вам месяца два тому назад письмо, да так и не отправил.

Сейчас давно не пишу, т. к. и настроение у меня какое-то тяжелое, и я боялся впасть в минорный тон, и работаю я много, может быть, даже слишком много.