Мой дед Лев Троцкий и его семья

Тебе не мешало бы (свет загорелся) набрать с собой книг по экономическим, верней, планово-экономическим дисциплинам – мы будем вместе учить их – выяснилось, что мне очень и очень непросто разобраться во всяких калькуляциях, конъюнктурах и прочем.

Времени свободного будет только очень мало. Я привык к своей институтской работе, а здесь завод отнимает каждый день по 10–11 часов, а когда работа начнет кипеть, пойдут испытания, то придется еще больше трудиться.

Но все это пустяки, скорей бы приехала Ресничка. Что-то она не едет?

А вдруг завтра будет телеграмма: «Выезжаю 26-го скорым целую женя».

Нет, чепуха – это невозможно и вообще ты не приедешь, что-нибудь да случится.

Уже 9 ч. 20 мин., надо ложиться спать – оркестра пока не слышно.

Спокойной ночи, моя девчурка!

Почта. 24/IX 35 г.

Писем от тебя нет. Последнее время я получаю не чаще, чем на третий день. Не знаю, то ли ты писать стала реже, то ли ты стала реже писать. Т. к. письма все, судя по нумерации, доходят.

Телеграммы тоже пока нет.

Иду сейчас за вещами. Крепко-крепко целую, жду с нетерпением твоего приезда.

Приезжай скорей, пожалуйста!

Твой Сергей

8/Х 35 г.

Получил вчера твое письмо от 26-го, и на меня повеяло какой-то облегчающей теплотой. Последнее время я чувствовал себя очень плохо, морально, конечно, временами мне казалось даже, что я болен.

Твои переживания очень близки мне, я почувствовал, что ты ощущаешь такую же тоску, как я.

Вчера послал тебе письмо с доверенностями на ДУК и лабораторию – согласно твоего телеграфного приказа. Вчера же получил деньги и перевел тебе 120 р. на дессу[192] (в частности купи себе теплые штанишки, а то здесь холодно).

Дни мои проходят очень просто.

Встаю около половины седьмого, в начале восьмого выхожу из дому и сажусь на поезд, который состоит из обыкновенных товарных платформ, он доставляет меня на завод. Здесь я тружусь до часу. От часу до двух у нас обед. Стоимость его примерно 2 р. 50 к. – обед вполне приличный, правда, на мой непривередливый вкус. С двух до пяти мы опять работаем. Рабочий день восемь часов. В пять я отправляюсь на местную почту, а иногда и на городскую – последнее, если очень не спешить, связано с риском ночевать на том берегу Енисея, т. к. катера здесь циркулируют очень своевольно, особенно к вечеру.

Вечерами я изредка спускаюсь в клуб ИТР – он находится под гостиницей, в которой я живу, дважды сражался там в шахматы, а большей частью я ложусь очень рано спать – около десяти. Перед сном немного читаю, сейчас – «Бесы» Достоевского.

Сплю много, чему очень рад. Только сны часто тяжелые, особенно после твоей, как ты выражаешься, «одиографии».

Вчера по случаю получки даже выпил бутылку пива, отвратительного на вкус. Позавчера, в выходной день, пил водку при довольно забавных условиях. Я возвращался из города, вдруг из катера, который должен бы везти меня на тот берег, меня окликнули, оказалось, моторист его – один из футболистов, он перевез меня бесплатно в машинном отделении через Енисей и угостил водкой. Возвращаясь от реки к дому, я разговаривал с тобой вслух посреди поля в темноте, но ты почему-то не отвечала мне (был я, кстати сказать, совершенно трезв).

Не забудь, пожалуйста, купить теплые штанишки. Помнишь ли ты сказки Киплинга, в частности о ките – почему у него такое узкое горло.

Так вот, не забудь про штанишки.

…Примерно каждые полчаса я достаю из кармана конверт, в котором лежат все твои фотографии, и просматриваю их. Больше всего мне нравится карточка, которая пришла с моим бумажником, второй экземпляр той, которую ты мне когда-то подарила с надписью «Сереже – Львовичу от Женьки Серебряной Ресницы».

Ты мне нравишься там до одурения, и вообще ты мне нравишься. Очень нравишься.

Кстати о бумажнике: у меня была маленькая счетная линейка – жива ли она?

Кстати о деловых вопросах. Если есть в продаже, купи, пожалуйста, книгу Тимирязева «Кинетическая теория газов», она мне очень нужна.

Мне очень хочется видеть тебя. Очень-очень. Когда мы только увидимся, я зацелую тебя.

С одной стороны – это кажется таким простым и доступным: купишь билет, сядешь на поезд и приедешь, а с другой это кажется чем-то невероятным, невыполнимым. Я буду до последней минуты трепетать и не верить, буду бояться всяких случайностей вплоть до крушения поезда.

Милая моя любимая Ресничка, как я мечтаю о тебе, моя хорошая славная девочка. Целую тебя много-много раз. Твой (в полном смысле этого слова)

Сергей

P. S. Сегодня вечером, по слухам, предстоит сражение в преферанс.

[15/Х 35 г.][193] Красноярск

Милая моя Ресничка!

Вчера получил телеграмму, где ты сообщаешь, что волнуешься, и что мое молчание задерживает твой отъезд. Тут же послал тебе ответ. На всякий случай повторяю (может быть, ты не получила моего письма): паспорт необходим тебе в том случае, если при твоем возвращении в Москву, сепаратном (хотя бы по случаю моей смерти), тебе грозит отказ в прописке.

Если в Москве имеются яркие лампочки на вольтаж 220, то очень желательно их купить несколько штук.