Мой дедушка – частный детектив

– Видишь ли, дедушка, в то время я как раз стала вести занятия у шестого класса, а в нем была компания из трех необычных учеников. Как бы объяснить?.. Понять будет легче, если представить себе трех юных волшебников из серии романов о Гарри Поттере, написанных Дж. К. Роулинг. Один мальчик, в очках, – справедливый, но не прочь пошалить. Назовем его «Гарри». Второй – немного слабовольный, но добродушный, в симпатичных веснушках. Пусть пока побудет «Роном». И третья с ними – девочка, которая, несмотря на решительный и твердый характер, пользуется успехом у мальчиков и гордится им. Это, конечно, «Гермиона». Кажется, будто у этих троих нет совершенно ничего общего, но почему-то они хорошие друзья и всегда в центре класса. Однако потом выяснилось, что на самом деле все они любят детективы и фэнтези, значит, видимо, мыслят схожим образом. Так вот, в тот важный день, когда эта троица устроила большой переполох, последним уроком был разговорный английский. Да, сейчас это обычное явление в государственных школах – преподавать разговорный английский примерно с пятого класса. Кстати, всего в этом классе тридцать два человека. Если точнее, шестнадцать мальчиков и шестнадцать девочек. Может показаться, что это гораздо меньше, чем когда учителем был ты, дедушка, но по нынешним временам нормально. Я набросала план класса, и выглядит он вот так. Где твои очки? Вот, держи… Раздался звонок на урок, я хлопнула в ладоши и объявила: «Итак, как обычно, разбиваемся на пары и говорим только по-английски. Стандартные фразы можно смотреть в учебнике. Но японский под строгим запретом! Кто перейдет на японский – школу не окончит!» Отовсюду послышались стоны вперемешку со смехом. Впрочем, эта часть учебной программы воспринимается как игра, так что, думаю, изнеможение они изображали в шутку. И тут… «Гарри» поддел средним пальцем очки на носу, поднял руку и встал. «Это же скучно – разве нет? – заявил он. – Вношу предложение от комитета класса: почему бы не устроить конкурс страшных историй?» Я возразила, что тогда это будет уже не урок, но весь класс разволновался – «я за!», «хочу страшные истории!» и так далее. Обычно серьезная «Гермиона» на этот раз поддержала остальных: «Ну давайте, сэнсэй!» Все мальчишки последовали ее примеру. «Рон», по уши влюбленный в «Гермиону», тоже не имел ничего против. И мы условились провести конкурс страшных историй, уложившись всего в пятнадцать минут.

После того как другие дети выступили с услышанными где-то и потому скорее забавными, нежели «страшными историями», поднялся «Гарри»: «Следующим буду я. А вы знали, что в этом классе, говорят, появляется призрак девочки, нашей ровесницы?» Во взгляде, который он бросил сквозь очки, мелькнул страх, но лицо, как всегда, осталось непроницаемым. В только что оживленном классе воцарилась полная тишина. А «Гарри» как ни в чем не бывало продолжал: «Прошлым вечером мне рассказал об этом прадед. Говорил, что во время войны возле нашей школы было большое бомбоубежище. И там всегда слышался детский плач. А страшнее детского плача в темноте ничего нет. И он до смерти не забудет сирену воздушной тревоги и тоскливый плач этой девочки…» «Подожди! – переживая за ту самую девочку, в тот момент невольно перебила я. – По-моему, эта история – очень ценное свидетельство. Но бомбоубежище все-таки находилось возле школы. Так что призрак вряд ли появляется здесь, в классе». «В том-то и дело, сэнсэй. Вчера я проверил в библиотеке, и тогда все стало ясно. Бомбоубежище находилось не просто возле школы, – “Гарри” указал в дальний конец класса, – а прямо вон там, на месте класса, где мы сейчас находимся». И весь класс разом обернулся и посмотрел туда, куда указывал «Гарри». После этого, кто бы ни рассказывал «страшную историю», остальные хранили молчание. По правде говоря, я считала, что время, отпущенное на развлечения, уже истекло. Вот я и хлопнула в ладоши со словами: «Так, конкурс страшных историй закончен!», и все словно вздохнули с облегчением. И мы вернулись к основной теме урока разговорного английского.

«У вас две минуты, готовы? Тогда… начали!» Разбившись на пары и тройки, сблизив плечи, дети старательно заговорили по-английски. Детям кажется, что две минуты – это очень мало, а они тянутся на удивление долго. Примеров фраз из учебника на все это время не хватило, и кое-кто из мальчишек принялся говорить очевидные вещи вроде «Is this a book?», «I have a… pencil!» и так далее, водя взглядом по парте перед собой, и получалось довольно бойко. А я, медленно переходя от одной парты к другой, направлялась по проходу в дальний конец класса. Сакура, которую было видно в окно, распустилась еще не совсем, только наполовину, но издали казалось, что она уже в полном цвету. Дойдя таким образом до последней пары в среднем ряду, «Рона» с «Гермионой», я повернулась к доске и еще раз внимательно оглядела всех детей. При этом я бросила взгляд на классные часы и увидела, что две минуты уже закончились.