Мой дедушка - застрелил Берию

Я перелетаю мыслями в Красноармейск - город, где я родился. Оглядываю сверху церковь, в которой меня крестили, базар, перестроенный за последние годы железнодорожный вокзал... Возле Дворца культуры стоит выкрашенный серебрянкой памятник К. С. Москаленко, о котором я когда-то давно написал так до сих пор нигде и не опубликованное стихотворение:

Я никогда не играл медалями, сидя на Ваших коленях.

Скорее всего, Вы даже не слышали обо мне.

Но это ради меня и всего моего поколения

Вы ускакали однажды на последнем в селе коне

в ту - легендарную, Первую Конную,

от которой сегодня остались лишь слава да песня...

Нет, Вы не сделались в нашем роду иконою,

к которой несут челобитья по Пасхам и дням воскресным.

Но когда после Ваших визитов - вдогонку за литерным поездом

от вокзала неслись ностальгически медные марши,

я оглядывал тех, кто Вас только что слушал на площади

и казалось - во всех Вы оставили чуточку маршальства...

...Теперь - Вы уже не приедете. (Все в мире тленны!)

Вас больше не мучат ни сны, ни давнишние раны.

Лишь Вечность - как внучка!

так хочет забраться на Ваши колени,

да скульптор - пожалел на них мрамор...

...Не заметив, когда, я так и уснул в тот вечер, лежа на диване при работающем телевизоре, а тем временем проклятый номер газеты со злополучной опечаткой в подписанном моим именем интервью был отправлен в одну из городских типографий, чтобы с рассветом следующего дня разлететься по адресам своих подписчиков. И похоже, что одним из первых, перед кем в то утро улегся на стол свежеотпечатанный выпуск "Всенародной кафедры", был мой незадачливый собеседник - кандидат в Президенты Российской Федерации Альберт Зиновьевич Чибис. Именно его звонок раздался в моей квартире в тот момент, когда я в ожидании редакционной машины заканчивал добривать в ванной вторую щеку.

- Ну что? - не здороваясь, произнес он в трубку. - Напакостил и доволен?

- О чем вы? - спросил я, ничего не понимая.

- О твоей стряпне, которую ты выдал за свое интервью со мной. Ты уже на него полюбовался?

- Нет, я ещё не видел газеты, - пробормотал я, начиная догадываться, что в текст нашей беседы вкралась какая-то ошибка. - А что случилось? Там что-то не так напечатано? Я сейчас буду в редакции и всё проверю.

- Вчера надо было проверять. Пока материал не начинали печатать. А теперь ты там и на хер не нужен... Мудила! - и, не став больше разговаривать, он положил трубку.

Наскоро вытерев щеки полотенцем, я позвонил в редакцию и поинтересовался, почему за мной до сих пор не выехала машина.

- Так это Ефим Семенович задержал её, после того как пришел факс о вашем отстранении от должности, - доложила секретарша.

- Какой Ефим Семенович? И что ещё за факс? От кого?

- От наших акционеров - информационного холдинга "БАБ-Пресс". В котором сказано, что вы немедленно отстраняетесь от должности главного редактора, а временным исполняющим ваши обязанности назначается Ефим Семенович Придорогер.

- Фимка, значит... Ну-ну. А в чем причина всего этого сыр-бора, не сказано?

- Нет. Но вроде бы какое-то искажение слов Чибиса в вашем интервью обнаружено. Я правда, ещё его не читала, но могу сейчас посмотреть...

- Спасибо, не нужно. Я через минуту и сам всё увижу, - и, положив трубку, я сдернул с шеи все ещё висевшее на ней полотенце и, бросив его на подвернувшийся стул, вышел из дома.

Вынужден здесь признаться, что на свою родную газету я принципиально не подписывался. Это при советской власти редакторы большинства периодических изданий (особенно районных газетенок), насаждая липовое чувство профессионального "патриотизма", заставляли практически каждого из своих сотрудников выписывать домой и без того осточертевшие им на работе "Верный путь", "Красную кочегарку" или "Голос хлебороба", хотя кому, спрашивается, была необходимость получать по почте свою же собственную, сто раз прочитанную в течение рабочего дня газету?.. Лично мне общения с "Всенародной кафедрой" хватало и на службе, так что домой мне её не приносили, и теперь пришлось идти в ближайший киоск и покупать там только что вышедший номер. Чего же это я там исказил, интересно узнать?..

Едва отойдя на шаг от киоска, я с нетерпением развернул газету. На первый взгляд, всё было на месте. Вот текст интервью, вот фотография Чибиса, вот набранный большими черными буквами заголовок: "РЕФОРМИРОВАНИЕ РОССИИ ЗАСЛУЖИВАЕТ ВСЕНАРОДНОГО ОСУЖДЕНИЯ". Так, посмотрим дальше... Вот мой вопрос. Его ответ. Вопрос. Ответ...

Я чувствовал, как что-то мешает мне сосредоточиться на мною же написанном тексте - как будто бы я уже увидел только что то, что хотел найти, но ещё не успел осознать, что же именно зацепил мой взгляд в череде отпечатанных знаков.