Мой декаданс (СИ)

Шпиля всё не было, а я шёл и шёл. Мой путь всегда вёл прямо, не сворачивал. Вперёд. Я считал, что если идти в одном направлении, то куда-то да придёшь. И я действительно пришёл. Передо мной неожиданно вырос бесформенный обломок. Мы с ним уже встречались, я хорошо его запомнил. Я вернулся туда, откуда начал свой путь.

Застыв, я не мог поверить своим глазам. Моё тело дрожало. Вновь глянув на тёмный кусок, я не выдержал. Подойдя ближе я со всех сил пнул его. К удивлению, обломок не распался пеплом, а покачнулся и упал в сторону.

Под ним лежал серый, ужасно серый скелет. Его кости были короткими и тонкими. Фигура была обернута в грязные, ужасно грязные бинты, некогда бывшие белыми.

— Ах, вот оно что, — протянул я, отворачивая взгляд и без сил опускаясь на землю, — это и есть шпиль. Просто… всё превратилось в пепел. Мне и правда… некуда идти?

Обессиленный, я лёг рядом с телом Акаши и закрыл глаза. Ничего не изменилось. Пепел всё так же летел вверх, а время всё шло. Выхода не было. Я что… мёртв?

Глава 9

Пробуждение было тяжёлым, словно гигантский крейсер. Наверное, это были самые сложные и мучительные попытки открыть глаза в моей жизни. Всё казалось странным, а моё тело было совсем другим. Неразборчивая каша перед глазами всё не собиралась уходить, полностью перекрывая мне возможность видеть. Сколько я пролежал там, рядом с телом Акаши? Казалось, что целую вечность.

— Чер?

С каждой секундой на меня нападал страх, и с каждой атакой он становился всё сильнее и сильнее. Я понял, что если нахожусь в своём настоящем теле, то тут должен был быть Чер. Я даже чувствовал его! Но он молчал.

Прошло немного времени, прежде чем я смог уловить пред собой чьё-то лицо. Оно медленно становилось слегка более отчётливым. Потребовалось несколько минут, прежде чем я узнал стоящее предо мной существо. Это был тот самый Голиаф, что когда-то рассказал мне о Белой Акации.

— Давно мы с тобой не виделись, — произнёс он.

— Мфх, — я попытался ответить, но язык совсем не слушался.

— Успокойся, ты ещё не полностью восстановился. Твой мозг всё ещё… каша, хотя я и смог восстановить личность. А то, знаешь, последние восемь лет… это был ужас, — он печально улыбнулся. — Практически тебя убили, мозг… был просто куском какой-то жижи, но вот Чер уцелел. А благодаря твоей способности, он сам умудрился вырастить что-то вроде второго мозга, с помощью которого сам стал управлять телом. Ему удалось отогнать врагов, повезло. Однако… он остался один. А эти существа, ты знаешь, совсем не приспособлены к такой жизни. Уже через несколько часов разум твоего друг стал увядать. Он всё больше сходил с ума, превращался в совершенно неразумное существо до тех пор, пока окончательно не превратился в зверя. Я не знаю, можно ли будет вернуть его личность… но, в общем, он целых восемь лет провёл в одиночестве, не считая твоих чёрных слуг. Они защищали тело, но не могли защитить разум.

— … - я ужасно хотел сказать хоть что-то, но всё, что выходило из моего рта, было не более чем невнятным мычанием.

— Многое произошло за эти годы. Мне, как видишь, даже вернуться пришлось. И натворил же твой улыбчивый товарищ дел… Чуть оправишься, и я покажу тебе кое-что. Надо ещё пару часов подождать, и уже сможешь двигаться.

И действительно, скоро ко мне потихоньку стали возвращаться разные функции моего многострадального тела. Скрюченная, маленькая фигурка Голиафа терпеливо ждала моего восстановления, помешивая тлеющие угли в скромном костре у наших ног. Тепло, приятно щипля тело, разливалось внутри.

— Ох! — поднимаясь на ноги, выдавил я из себя.

Габариты тела были до ужаса непривычны, я стал больше почти в два раза. К тому же у меня появилась ещё одна новая конечность, растущая из спины и напоминающая обтянутое кожей жало скорпиона. А во рту, давя на всю голову, расположились ужасно неуютные и разросшиеся клыки, на добрую ладонь выпирающие из моего рта и не дающие его закрыть. Пробуя делать свои первые шаги, я несколько раз упал, однако Голиаф, от которого всё ещё веяло опасностью и силой, помогал мне встать. В благодарность я едва заметно преклонял пред ним голову и делал новую попытку вновь научится ходить.

Такими темпами мы долго добирались до крыши. Здание было уже совсем не тем, каким я знал его раньше. Теперь это было совсем не похоже на тюрьму, нет, скорее это было извращённой, жуткой пещерой. Внутри и снаружи всё было облеплено тоннами тонких и толстых нитей серой кожи. Они паутиной оплетали каждый коридор, каждую комнату, создавая впечатление глубоких нор. В стены были вплетены иссохшие тела людей, следящими за моей неуверенной походкой своими пустыми глазницами. Местами они вырастали из стен так часто, с такими маленькими промежутками, и их было так много, что казалось, будто это были не мертвецы, а ровные шеренги солдат, готовых к бою.