Мой демонический босс. На демонов надейся, а сама не плошай

— Медальон… — хрипло сказал он и с такой силой сжал мою талию, что я поморщилась от боли. Тут же ослабил напор, но из объятий не выпустил. — Я ощутил, словно меня что‑то ударило. А потом сердце сжалось так, что едва дышать мог. Нахлынуло ощущение, что тебе грозит опасность. Я сходил с ума при одной мысли о том, что могу не успеть. Помчался в это богом забытое место, потому что оно — единственный ориентир. Знал лишь, что ты должна быть где‑то здесь. Не представляешь, что я за эти несколько часов передумал. Представлял, что найду тебя мертвой, искалеченной… — его голос сорвался, и он обхватил ладонями мое лицо, приблизил к своему так, что наши глаза теперь находились в нескольких сантиметрах друг от друга. Мое сердце стучало так сильно, что заглушало все прочие звуки. Впрочем, они сейчас сливались в один неразборчивый гул, к которому я даже не желала прислушиваться.

— Со мной все в порядке, Зепар, — сумела все же выдохнуть я и снова ощутила прикосновение его губ к своим. А потом он стал покрывать нежными и трепетными поцелуями мои щеки, лоб, все лицо.

— Если ты умрешь, я не знаю, как смогу вынести это, — прошептал Зепар так тихо, что я едва расслышала.

Словно из тумана, до меня донесся другой звук, прорезавшийся из общего гула. Олета сердито говорила всем, чтобы разошлись и позволили нам побыть наедине. И в какой‑то момент я и правда осознала, что мы остались одни. На тихой улочке, в окружении белых домиков, чьи жители наверняка продолжали следить за нами украдкой из окон. Но сейчас все это казалось чем‑то нереальным. Я пыталась разобраться в себе и не могла. То, что чувствовала сейчас, казалось неправильным, но невыразимо пленительным. Как бы я ни противилась, Зепар жил в моем сердце так же, как и Астарт. Пусть чувства были другими и смущающими меня саму. Я боялась их, боялась самой себя, но продолжала терпеть поражение за поражением, пытаясь избавиться от них. Астарт не заслужил такого. Не заслужил предательства. Эта мысль пронзила ударом электрического тока. Пьянящий дурман исчез, сменившись холодом и чувством вины. Я решительно высвободилась из рук архидемона и отступила на пару шагов.

— Ты должен улететь прямо сейчас… Пожалуйста.

Он с невысказанной мольбой смотрел на меня, и я ощущала, как все внутри разрывается на части. Как же безумно я хотела уступить этой мольбе, покориться, ощутить, наконец, то, чего все это время втайне жаждала! Слиться с ним в единое целое, раствориться в нем без остатка. Но что‑то подсказывало, что после этого никогда уже не смогу быть прежней. Во мне останется лишь одно стремление, похожее на одержимость — быть с ним, любить его. Что же он за существо, раз вызывает у других такие сильные эмоции?! И дело не только в красоте. В нем словно горит внутренний свет, к которому хочется лететь, даже несмотря на то, что он наверняка уничтожит. Вспомнила несчастного лорда Вайлена, так и не сумевшего избавиться от этой одержимости. Нет, я не могу! Не могу стать такой же одержимой. Не для того я так мучительно и болезненно обретала себя все это время.

— Зепар, пожалуйста, — теперь молила уже я, чувствуя, как возбуждение от его близости снова берет верх. Если он сейчас подойдет и снова обнимет, я больше не смогу сопротивляться. Позволю ему все, что он пожелает. Пришлось закусить губу, чтобы сдержать рвущийся наружу стон.

— Я сделаю, как ты хочешь, — глухо сказал он, опустив голову. Казалось, в нем самом сейчас происходит мучительная внутренняя борьба. Догадывается ли Зепар о том, что происходит со мной? Господи, только бы это было не так!

— Не ищи встреч со мной, — снова заговорила я, с трудом разлепив губы, пересохшие от нестерпимого желания снова прикоснуться к его губам. — Пожалуйста.

Он вздрогнул, словно я ударила его.

— Почему? Я ведь чувствую, что ты хочешь совершенно иного. — На меня снова устремились полные муки синие глаза.

— Именно потому, что чувствую это. Я не хочу, Зепар. Не хочу это чувствовать! — в бессильной ярости выпалила я. — Прошу тебя, уходи! Не мучай меня больше! Ты убиваешь меня, понимаешь? Убиваешь то, что делает меня собой! С тобой я все это теряю. Чем сильнее ты проникаешь в моем сердце, тем отчетливее я это понимаю!

Некоторое время он просто смотрел на меня, словно пытаясь осмыслить то, что я ему сказала. Потом его губы тронула горькая улыбка.

— Интересно, я когда‑нибудь сумею тебя понять?

Я молчала, желая и одновременно страшась одного — пусть он уйдет. А глаза помимо воли жадно оглядывали его стройную фигуру в темно — синем костюме. Как же красиво он облегал стройное мускулистое тело с длинными ногами и широкими плечами. Длинные светлые волосы, сейчас, при лунном свете казались призрачным ореолом. А как же манили к себе сияющие глаза, способные казаться льдом или огнем! Смена эмоций в них завораживала. Идеал. Совершенство, которое даже пугало. Настолько сильно оно влекло к себе!

— Я ведь ощущаю, что ты меня любишь, Ирина, — грустно сказал он. — Почему снова и снова отвергаешь?

— Уже не раз тебе говорила, — я устало провела рукой по лбу. — Я люблю Астарта.