Мой дядя Адриано

«Мы с Адриано почти ровесники. Он родился в 1938, а я в 1940 году. Это значит, что Адриано стал моим дядей в возрасте двух лет. Такое нечасто встретишь. Мы росли как братья, и очень часто моя мама заботилась о нас обоих. Бабушка Джудитта, ты ее помнишь, целыми днями сидела за швейной машинкой. До пяти или шести лет мы жили вместе, я жил в доме номер 10 на виа Глюк, а он – в доме номер 14, но большую часть времени мы проводили либо у меня дома, либо у него. И еще одна деталь, которую нельзя упускать из виду: у моей матери была женская парикмахерская в доме номер 14. Окна выходили на дорогу. А в задней части парикмахерской было помещение, где жили Леонтино, бабушка Джудитта, Мария и Сандро. Так что первые несколько лет мы с Адриано были неразлучны, как сиамские близнецы. Потом, когда мне было шесть – первый удар: мама решила отправить нас с Эвелиной в школу-интернат. Я до сих пор помню, как страдал все два года. И, вспоминая те дни, я должен признаться, что больше всего меня огорчала разлука с Адриано. Он был для меня абсолютным авторитетом. Мама целыми днями работала, отец был болен, и поэтому я всегда и по любому поводу обращался к Адриано. Он был не просто дядей, а другом или даже старшим братом, рядом с которым мне всегда было спокойно. Когда я отправился в интернат, он был в отчаянии, рыдал каждый день, потому что скучал по мне. И сражался как лев, пытаясь убедить мою мать и свою мать забрать нас из этой тюрьмы. В конце концов ему это удалось, и мы с Эвелиной вернулись домой. Но в 1948 году – второй удар: Адриано с семьей переехали с виа Глюк на виа Чезаре Корренти, 11. Правда, почти каждый день он приезжал к нам на трамвае или приходил пешком, но именно в это время он стал понемногу отдаляться. Время шло, у Адриано стали появляться друзья постарше. Два года – это небольшая разница, но в подростковом возрасте ее хорошо чувствуешь. Он начал общаться с ребятами постарше. Одним из его кумиров, как ты, наверное, знаешь, был Серджо Каванера. Когда в песне поется: «Я возвращаюсь и не нахожу друзей, которые у меня были, только дома, дома, смола и цемент»[24], это о Серджо Каванере. В начале 50-х годов пришло время выходить на работу. Адриано перепробовал много разных профессий: токарь, сантехник, часовщик; и каждый раз, когда он менял работу, то хотел и меня за собой сманить. Мало кто знает, но мы с Адриано целый год работали вместе часовщиками. Тогда казалось, что мы нашли свое призвание, но потом он встретил Тони Рениса[25] и вместе с другими ребятами, среди которых я помню девушку Адриано, Милену Кантý, начал ездить по танцполам и дискотекам в окрестностях Милана, исполнял песни на якобы английском языке, попавшем к нам из Соединенных Штатов, но этот «английский» на самом деле был сплошной импровизацией. Его карьера певца началась почти случайно. В какой-то момент дядя заявил, что собирается поменять профессию: «Джино, я больше не могу быть часовщиком, я хочу попробовать петь. А ты учись играть на гитаре, может, что-нибудь придумаем вместе». Так все и закрутилось. Я ездил за ним повсюду и вскоре понял, что его известность растет с каждым днем. Когда кто-то узнавал его или просил автограф, я чувствовал гордость за своего молодого дядю. А потом настал день, когда он сказал мне: «Джино, пришло время тебе выйти играть со мной». Только подумай, после распада Rock Boys, первой группы Адриано, был период, когда мы устраивали песенные вечера, сейчас их называют концертами, я, он и молодой барабанщик Джанни Далл’Альо».

В какой-то момент Джино выныривает из потока воспоминаний и начинает смеяться: «Знаешь, почему я смеюсь? Потому что в нашей семье Адриано был единственным, кто не пел. У нас пели все. Я помню, как мы часто устраивали своеобразные концерты во дворе на виа Глюк, пели во весь голос знаменитые неаполитанские песни – и моя мама, и твоя мама. Кое-кто из снобов-миланцев с раздражением смотрел на шумных «деревенщин», но на самом деле во дворе царила атмосфера праздника. Ты же знаешь, что у нас в семье были и настоящие музыканты – я помню дядю Амедео, он прекрасно играл на мандолине и иногда исполнял что-нибудь дуэтом с кем-то из друзей. Помню, что Адриано, очарованный талантом дяди Амедео, пытался ввести его в мир звукозаписи, но тот скоропостижно скончался. Чувствуешь парадокс? Единственный, кто не пел, был Адриано. Но у него была комическая жилка, такой не было ни у кого из нас. Склонность к комизму, которую он так и не растерял».

Джино стал лидером группы Ribelli, а затем, когда родился «Клан»[26], отправился в новое приключение вместе с Доном Бакки, Рикки Джанко, Гвидоне, Ико Черутти.