Мой дядя Бенжамен

— Я все еще колеблюсь, — медленно продолжал Бенжамен, — как осмелиться предложить вам то, что я имею в виду, вам, маркизу! Вам, прямому потомку египетских царей!..

— Ты, кажется, пользуешься моим положением, несчастный, и издеваешься надо мной! — приходя в обычное для него состояние раздражения, закричал маркиз.

— И не думаю, — холодно ответил Бенжамен. — Припоминаете ли вы, маркиз, человека, которого только за то, что он первый не поклонился вам, вы, месяца три-четыре тому назад, затащили к себе в замок и нанесли ему кровное оскорбление?

— Человека, которого я заставил поцеловать себя в. Но это ты! Я узнаю тебя по росту в пять футов десять дюймов.

— Да, это я и теперь я требую от вас, чтобы вы загладили нанесенное мне оскорбление.

— О! Боже мой! Да я только этого и желаю. Скажи, во сколько ты ценишь свою честь, и эта сумма будет тебе полностью уплачена.

— Ты что, принимаешь меня за приказного, что ли? Ты думаешь, оскорбления смывают деньгами? Нет! Нет! Я требую, чтобы ты восстановил мою честь, понимаешь ли ты, маркиз Камбиз, мою честь!

— Хорошо, — не отрывая глаз от часовой стрелки и с ужасом замечая, что роковые полчаса на исходе, ответил маркиз, — если вы желаете, то я могу, даже письменно, в присутствии самой госпожи маркизы признать, что был неправ.

Бенжамен пожал плечами.

— Неужели, — ответил он маркизу, — оскорбив порядочного человека, тебе достаточно лишь призвать свою вину перед ним — и все уже будет заглажено? А завтра в обществе своих негодяев и бездельников ты будешь смеяться над тем, что я согласился на столь призрачное удовлетворение! Нет! Я хочу, чтобы тобой были пережиты все муки возмездия, на меньшем я не примирюсь. Тот, кто вчера был бессилен, ныне стал силой, червь превратился в змею. Ты не ускользнешь от моего суда, как ускользаешь от суда правосудия, и ничто не защитит тебя. Ты поцелуешь меня туда же, куда я поцеловал тебя.

— Но ты забыл, несчастный, что я — маркиз Камбиз.

— А ты помнил о том, что я — Бенжамен Ратери?

— Эй, слуги! — закричал, забыв в гневе угрожающую ему опасность, маркиз, — выбросьте этого человека на двор и всыпьте ему сто палочных ударов, мне хочется послушать, как он будет кричать.

— Прекрасно, — сказал дядя, — но через десять минут делать операцию будет уже поздно, а через час вас уже не станет.

— Я пошлю гонца в Варц за хирургом, и он меня оперирует.

— Если ваш гонец застанет хирурга дома, то он поспеет как раз во-время, чтобы присутствовать при вашей смерти и оказать первую помощь госпоже маркизе.

— Но неужели же вы так жестоки? — сказала маркиза. — Неужели приятнее мстить, чем прощать?

— О, сударыня, — изящно поклонившись маркизе, ответил Бенжамен. — Поверьте, что если бы подобное оскорбление было нанесено мне вами, то я отказался бы от мести.

Госпожа де Камбиз улыбнулась и, поняв, что дядю не переубедишь, сама принялась уговаривать маркиза подчиниться неизбежному, так как осталось еще только пять минут.

Маркиз ужаснулся и знаком приказал удалиться двум находившимся в комнате лакеям.

— Нет, — сказал неумолимый Бенжамен, — я требую, чтобы они от вашего имени позвали сюда и остальных слуг. Они все были свидетелями нанесенного мне оскорбления, так пусть же присутствуют и при возмездии. Только маркиза имеет право удалиться.

Бросив взгляд на часы, маркиз увидел, что ему осталось еще только три минуты. Видя, что лакей не трогается с места, он сказал:

— Ступайте, Пьер, исполните приказание этого господина, разве вы не видите, что сейчас он здесь хозяин?

Один за другим вошли слуги, не хватало только управителя.

Но Бенжамен не смягчился и до тех пор не хотел начинать, пока все не оказались налицо.

— Ну, теперь мы квиты, и все забыто, — сказал Бенжамен, — сейчас я займусь вашим горлом.

Он быстро и ловко извлек кость и отдал ее маркизу. Пока тот с любопытством рассматривал ее, Бенжамен подошел к окну, распахнул его и, сказав:

— Вам необходим свежий воздух, маркиз, — одним прыжком выскочил в окно и в два-три скачка своих громадных ног достиг ворот. Когда он бегом спускался с горы, в одном из окон замка появился маркиз, крича:

— Постойте, господин Ратери! Вернитесь, ради бога! Мы с маркизой хотим поблагодарить вас!

Но не таким человеком был Бенжамен, чтобы дать поймать себя на эту удочку. У подножия холма он повстречал гонца маркиза.

— Ландри, — сказал он, — передай мое почтение госпоже маркизе, а господину маркизу Камбизу скажи, что кость лосося не более ядовита, чем кость щуки, только не следует глотать ее. Пусть он кладет на горло припарки, и через два-три дня все пройдет.

Как только дядя очутился вне досягаемости маркиза, он повернул направо, пересек изрезанную множеством ручейков равнину Флетца и направился в Корволь, чтобы первым сообщить о своей удаче господину Менкси. Он еще издали увидал его стоящим на пороге своего дома и замахал ему в знак триумфа носовым платком.

— Мы отомщены! — закричал он.