Мой дневник. 1919. Пути верных

Перед нами два всадника – Государь Император Николай II и главный начальник военно-учебных заведений Великий Князь Константин Константинович. Мы смотрим в упор, «едим глазами» только Государя. Нас трое, мы выходим в «четные» саперные батальоны: Киргизов – во 2-й Восточно-Сибирский, барон Фредерикс – в 4-й и я – в 6-й.

Я не слышу, что говорит с моими соседями (мы стоим по номерам наших будущих батальонов) Государь. Я его только вижу… Но вот наконец Государь передо мною и обращается ко мне. В первый раз в жизни…

– Ты куда выходишь? – раздается такой мягкий, такой спокойный, но такой отчетливый голос. На меня смотрят ласковые глаза Государя…

– В 6-й Восточно-Сибирский саперный батальон, Ваше Императорское Величество, – отвечаю я…

– У тебя там есть родные? – спрашивает Государь.

– Никак нет, Ваше Императорское Величество, – не без недоумения отвечаю я. Конечно, у меня там нет родных, но ведь это батальон, который идет на войну. Зачем мне родные – я хочу воевать…

– Может быть, у тебя там есть знакомые? – задает Государь второй вопрос.

Недоумение мое растет. Как же это Государь не понимает, что я выхожу в этот батальон только потому, что мне надо идти на войну, это исполнение мечты всей моей девятнадцатилетней жизни… быть в Действующей армии, сражаться…

– Никак нет, Ваше Императорское Величество, у меня нет в батальоне знакомых, – выпаливаю я…

По-видимому, в тоне моего ответа что-то звучит «неуставное», Государь внимательно так смотрит на меня, и… понимает; я и по сей день помню ласку и мягкость Его взгляда. Так смотрит отец на своего сына, когда он им доволен. И я чувствую, что Государь не только меня понял, но Он одобряет мое решение служить Ему в рядах Действующей армии. Он немного задумывается и говорит, видимо желая сказать что-то приятное мне:

– Желаю тебе счастливой службы… это очень хороший батальон. Я видел его в Зарайске…

Через несколько минут, когда Государь закончил объезд выходящих на войну юнкеров – я стал офицером, напутствуемый словами Государя, который поздравил нас подпоручиками, пожелав служить России и Ему так же верно, как служили наши деды и отцы…

Прошло почти пятьдесят лет, и я так ясно помню ту нить, которая тогда протянулась между Верховным Вождем Императорской Российской армии и мною, слишком юным подпоручиком, ставшим на пороге службе в этой армии.

Так помню мягкий взор и ласковые слова моего Государя!

2

7-го февраля 1913 года я уже офицер Л. Гв. Семеновского полка, полка, в котором когда-то служил мой отец и куда я был переведен после Русско-Японской войны.

В полку, в последний раз (тогда мы этого не думали), в нашем собрании наш Державный шеф – Государь Император Николай II. Я в постоянной командировке в Императорскую Николаевскую военную академию. В этот день я, конечно, не на занятиях в академии, а в полку, в собрании…

Я стою в нашей читальной комнате, несколько в стороне, и упорно смотрю на Государя. Среднего роста, с мягким взором, доступный и ласковый, наш Семеновский полковник… нет ни торжественной обстановки Высочайшего приема или очередного парада. Так все просто… и в то же время у каждого из нас, у меня, по крайней мере, так все напряжено, мое внимание сосредоточено только на Государе. Он сам сообщил, что приедет к нам в полк, Он сам захотел посмотреть наш полк, Он сам сказал, что Он будет обедать с нами в нашем собрании…

Надо чего-то ждать. Государь хочет обласкать полк. Может быть, Он что-то скажет. Надо не пропустить, записать, как это мы делаем в академии на лекциях…

И, действительно, через несколько минут, за обедом, Государь говорит несколько слов нашему полку, который верно служил Ему в тяжелые дни революции 1905 года в Москве, Государь ничего не забыл, и он произносит свой исторический Л. Гв. для Семеновского полка тост:

«Пью за славу и честь вернейшего из верных Моих полков…»

Я записал эти слова. Потом они были вырезаны на мраморной доске, которая висела в первой комнате нашего полкового собрания.

3

21-го ноября 1912 года. Полковой праздник Л. Гв. Семеновского полка. Обед во дворце в Царском Селе.

После обеда за Высочайшим столом Государь Николай II обходит офицеров «празднующих частей», которыми в этот день, кроме нашего полка, являются офицеры Л. Гв. Мортирного дивизиона и Пограничной стражи. Государь приближается к левому флангу офицеров нашего полка, и командир, генерал Новицкий, представляя Державному шефу полка офицеров последнего производства, не без ударения, произносит:

«Подпоручик фон Фольборт, доктор химии и философии Боннского университета…» Научный ценз и вправду несколько замечательный для офицера пехотного полка, образовательный багаж которого нормально ограничивался офицерским экзаменом для вольноопределяющихся полка, курсом Пажеского корпуса или военных училищ (редко – специальных), для выходивших в полки из этих военно-учебных заведений.

Государь пристально посмотрел на представляемого ему молодого офицера и, усмехнувшись, спокойно произнес:

«Ну что ж Я могу вам сказать?.. Не занимайтесь химией и… позабудьте о философии…» – и прошел дальше!

4