Мой дневник. 1919. Пути верных

Наступал конец, о сдаче не было и речи.

Лучше смерть, чем плен!

Но вдруг в австрийском лагере все стихло. Атаки не последовало, а потом высланные вперед разведчики принесли ошеломляющую новость – противник отходит.

Обойденные с тылу переправившимися у Сандомира русскими войсками, австрийцы поспешно отступали. Судьба чудом спасла истерзанных беломорцев.

Это было в 1914 году.

Уцелевший среди невероятного огня подпоручик Гибер, у которого была пробита неприятельской пулей кокарда на фуражке, конечно, попал в Добровольческую армию и здесь погиб, оставшись верным все тому же лозунгу чести: «Лучше смерть, чем плен».

И это в то время, когда по всей Европе люди сдавались тысячами!

Да, много героев было в старой русской армии, но и среди них капитан Гибер фон Грейфенфельс был ярким исключением!

Жаль его!

Л.Г. Семеновский

Мобилизация офицеров

Наконец раздалось давно желанное слово! В Киеве, пережившем за последние два года десяток всевозможных окрасок, в Киеве, где бывшие русские офицеры появлялись в чуждой им форме украинской сепаратной армии, загнанные в нее голодом или ошибочно понятой целью постановки гетманской буффонады, в Киеве, где под красной тряпкой интернационала губили и убивали русских офицеров, в этом многострадальном городе русской властью объявлена мобилизация русских офицеров в русскую армию.

Слава Богу, кончилось время добросовестного и злостного заблуждения, кончилось время произвольного выбора места службы теми, кто от колыбели готовился занять одно только место в рядах русской армии на защиту Великой России.

Кончилось время произвольной продажи офицерского мундира, продажи боевого опыта оптом и в розницу, кончилось время, когда бывший командир корпуса, георгиевский кавалер, не желавший поступать в украинскую армию, должен был служить в том же Киеве сторожем в гараже Красного Креста.

Кончился нелепый период спекуляции на звание «бывшего» офицера, сменившего оружие на лакейскую салфетку и георгиевский крест на значок официанта.

Кончилось кошмарное время, когда звание «бывшего» офицера было лучшим патентом на мученическую смерть в стенах чрезвычаек во имя «свободы, равенства и братства», или на площадях города во имя торжества грязного красноармейского сапога.

Раздался мощный призыв: долой все пересуды, долой все крупные спекуляции – Русь призывает на свою службу тех, кто клялся ей в верности в былые светлые дни!

И нет места рассуждениям, нет места отговоркам – все, кто с честью носил имя русского офицера, кто недаром получил право носить так ненавистные красным разбойникам погоны, все те уже добровольно вступили в ряды армии, спасающей Русь; все, кто еще раздумывает и вспоминает старые, бессмысленные сказки и провокации о «неприемлемости добровольческой программы», на чем спекулировали упорно не желавшие рисковать своею драгоценною жизнью, теперь рискуют получить вполне «приемлемую» программу – полевой суд за дезертирство. Тот, кто рискует за счастье родины жизнью честных, не пожалеет и изменивших ей во имя личных интересов!

Довольно бредней, довольно хватанья за свое маленькое благополучие, купленное ценою отказа от офицерской чести – призывом свыше всем, кто имел когда-то честь носить погоны русского офицера, открыть широкий путь в ряды своих былых боевых товарищей, в ряды тех, что, презрев опасности, забыв родной кров, забыв свои семьи и личный покой, донесли из далекого, затерянного на Северном Кавказе Екатеринодара обагренное кровью Корнилова знамя русских добровольцев до измученного Киева, и кто донесет его чистым до стен уже недалекой Москвы!

Нет места сомнениям – все в ряды армии!

Л.Г. Семеновский

№ 48, 20 октября

Славные годовщины

«В этих потоках крови, в этих длинных списках павших на поле брани наиболее почетное место принадлежит великим страстотерпцам – русскому офицерству».

Из речи ген. Деникина 1 ноября 1918 года

Год тому назад, накануне первой годовщины существования Добровольческой армии, ее Главнокомандующий генерал Деникин в Екатеринодаре, на торжественном заседании Кубанской Краевой Рады в сильных и проникновенных словах подвел итоги всего совершенного армией за первый год ее жизни и со свойственной ему прямотой высказал свой взгляд на дальнейшие ее задачи, взгляд, который исповедовали тысячи добровольцев, бестрепетно следовавших за Алексеевым, Корниловым, Марковым и так же, как и в них слепо веровавших в их преемника, генерала Деникина, на долю которого выпал высокий и тяжелый жребий руководить восстающей из мертвых страной.