Читаем Мой дом. Книга 3 полностью

В волшебном банном ритуале:

Она – безвольна…на полке…

И, в полудрёме, как в тумане,

Чего-то зрит на потолке.

Полок качает нежно, плавно;

Плывёт, пред взором, красок хор…

Ей хорошо! И, это, главно!..

И главное – очистка пор.

Дыши, дыши и наслаждайся:

Девичье тело, кожи шёлк!..

И, вся, в истоме, растворяйся:

От головы до стройных ног.

Румяная и щёчки алы;

По телу – звёздочки горят…

То – россыпь бисеринок малых,

Капелек банных – звездопад.

Картина яркая, такая:

В парном туманчике полок…

И девушка: млада, нагая…

И я… касаюсь её ног!

Нет!.. это, что-то, от психоза!

Да что же за оказия?!

Я – на полке…со мною –Роза!..

А тут… эта фантазия!

Да, видно, точно, съел я, что-то…

Иль выпил – непотребное?..

Ну, точно!.. вот берёт зевота!..

Зевота – штука вредная!

А может, говорочек Вали:

Игривый, вызывающий, –

Уносит в, эдакие, дали -

К интиму, направляющий.

Ну и направились бы грёзы:

Вот девушка и вот полок…

Я, в возбуждении, над Розой,

И я… её касаюсь ног!

Но чтобы, чётко так, представить -

(Донельзя, обнажённую!) -

На пляж, разок, надо доставить -

Вниманьем, окружённую.

И разглядеть, налюбоваться:

В близи, на расстоянии, -

И формами повосхищаться,

Держа, всё, во внимании.

Тогда не Валя на полочке,

А, Роза, разметается;

Не много?.. для, одной-то, ночки?..

А Валя, флиртом, мается.

… 47 …

Полка, на четверых, хватило:

Бедро к бедру, в прижим, сидим;

Валюша, Мишу тормошила;

«Не заржавело» и за ним.

Его рука гуляет резво,

По обнажённой белизне;

Дурачится…давно уж, трезвый

И клонит, Валю, ко стене.

Она заливисто смеётся

И ручкой отбивается,

А, он, к груди её, крадётся:

Мурлычет, улыбается.

Она, руками, грудь спасает

И, тут же, ищет – где подол?..

То – «ой», то – «ай», -

Сопровождает,

Те пасы, что творит «сокол».

Они нашли и согласились,

В такой манере, флиртовать:

И тискались, и веселились…

Нам, вольность эта – не подстать!

Он – на локте…плечом

Притиснул;

Девчонка – поперёк полка…

И голосочек тонко пискнул,

И ноги, в миг, до потолка!

Литая стройность – пред глазами;

Обнажена до – «не могу»!

И сочно чмоканье губами,

И «гу-гу-гу» да «гу-гу-гу»!

Рука, Мишани, шаловливо,

Блудливо, ищет, к блузке, код:

Вон лифчик промелькнул игриво,

Вон белизной блеснул живот!..

… 48 …

Утихли визги, лишь – сопенье;

Целуются, при нас, «в засос»!

Во, наше с Розой, поколенье!..

А нам-то как? – вот в чём вопрос!

Того гляди, Валюшу, Миша,

Преподнесёт нам, ногишком;

Творят, не видя и не слыша,

А началось, как бы, смешком.

Ах, это дело молодое!

Ах, страсть ты, сумасбродная!..

Не для тебя, стезя покоя!

Любовь?!.. ах, мама родная!

– Эй, вы!.. очнитесь, поднимитесь!..

Тут зрители.. волнение…

Оденьтесь, как-то, соберитесь,

Гасите вожделение!

Мы бы ушли, мешать не стали,

Но это, что?.. что за союз?..

Друг дружку, смачно, целовали…

А где вердикт, сих «брачных уз»?

Пусть, даже справкой, перед носом,

Вертели бы: туда, сюда,-

Но мы, к вам, с новеньким вопросом:

Это, для нас, вся «лабуда»?

Ах, Валя, девочка конфетка –

Игрива, с темпераментом…

Ну знал, конечно, что кокетка…

Но чтоб, с таким, регламентом!

А ножки?.. ножки – загляденье!

(Для них и сочинён «канкан»;

Где, для канкана, заведенье?..)

У Вали, с Мишей-то, роман?

… 49 …

– Уф, что вы?.. где мы?.. что такое?..

Мишанька, что ты натворил?..

Оставь ты девушку в покое!

Смотри! – при другах, оголил!

Вон как «песочит» Николаша!..

Чего ворчишь, как старый дед?

Смутило поведенье наше? -

Ты, вроде, не давал обет.

Полок широк, располагайтесь;

Любовны игры – это класс!

И не бузите, не ругайтесь –

Дерзайте, словно, нету нас.

Когда случится, так собраться?..

В тиши, в тепле, – пока, всё, спит?..

Так бесшабашно обниматься

И чувствовать, как всё кипит!

– Валь, не пойти ли, сну отдаться?..

Промчалась ночка, пробил час;

Оставь, до завтра, целоваться;

Объятьями, конфузишь нас…

Пора!.. мне надо!.. Правда, Коля!..

Пойдём, проводишь до крыльца…

Оставь, подруженька, в покое,

Ты, дролю, Мишу-молодца!..

Ну, что?.. пойдём?.. так догоняйте…

Я за калитку не пойду,

А если что – не осуждайте,

Дорогу в дом, сама найду.

– Пока!.. до встречи!.. выметайтесь!..

Счастливый путь! и… в добрый час!

Нам вас судить?.. не сомневайтесь –

Обсудим, только, «подвиг» ваш!

Как вас собой не зажигали,

Вон как ломали мы комедь!..

И так, и эдак предлагали, -

Должны бы варом закипеть.

Преодолели искушенье

И нашу провокацию…

Понятно ваше возмущенье,

На нашу, эту акцию.

Как удержались, не сорвались?..

Эх, треском бы вскричал полок!

Когда б и вы закувыркались…

И замелькала б куча ног.

Нет-нет! не хмурьтесь!

Шутки ради,

Для хохмы, – приплести сумел;

Уединяйтесь, там, в ограде –

Пока, петух вам не пропел.

Да петуху, там, передайте –

С часочек пусть повременит

И с дружбой, сами, не зевайте,

Не то: исчезнет «аппетит».

– Ты ментор, Миша, наставитесь,

Зачем, им, лекция твоя? –

Не будь, как тот, Змей искуситель!..

Бр-р-р!.. безобразная змея!

Летите, голуби, дерзайте,

Мы, в след за вами – в пол часа;

Смотрите там – не замерзайте!

На зорьке, холодна роса…

… 50 …

Из бани, в улицу крадёмся:

«Ты щеколда, не подведи!» -

Проулочком чуть-чуть пройдёмся…

А впереди – триумф зари!..

Закончен, ночи, путь не длинный;

Луна спустилась в тёмный грот;

Там, в вечной дрёме, бог невинный –

Над ним, Селена, слёзы льёт.

Селена любит безответно:

Ласкает, шепчет, – проку нет;

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза / Прочее / Классическая литература