Мой дом на колёсах

– Добрый день, дорогие друзья! Сегодня я приготовила вам сюрприз. Я покажу вам то, чего вы никогда не видели вблизи. Это единственный экземпляр в мире: на арене цирка дрессированный морж! Только прошу вас строго не судить его первое выступление, ведь он ещё грудной ребёнок – ему всего один год и два месяца. А зовут его Витязь.

С пышным голубым бантом взбирается на тумбу Витя, и по притихшему залу, потом по овациям, которые схожи с буйством Северного Ледовитого океана, когда крошатся льдины по весне, я убеждаюсь: появился новый артист-морж. Он – маленькое северное чудо, которое я буду показывать всем хорошим людям, будь они малыши или взрослые.

Ну а про фокусника и дрессировщицу бульдогов нужно просто забыть, как забыл Витязь про белых страшных медведей. Здесь, в цирке, даже бурые медведи в его путешествии оказались друзьями. Пусть так и будет. Я постараюсь, чтобы в цирке у Вити не было врагов. Он растёт королём манежа, растёт, становится Витязем, уникальным явлением на арене – единственным в мире дрессированным моржом.

Галашка – живой Чебурашка

Я видела живого Чебурашку. Самого настоящего. Растопырив уши и подняв хрупкую, тонкопалую ручку, шипя при этом, он пытался отбить любое вмешательство в свою судьбу.

Живой Чебурашка, контрабандист в кавычках, перелетел границу на грузовом самолёте. Ночью в Конго он, должно быть, увлёкся вкусным ужином да и не заметил, как угодил в картонную коробку, где были упакованы диковинные дары африканского леса. Его в этой коробке устраивало всё: дурманящий аромат, стрекот лакомых кузнечиков, очутившихся вместе с ним, а главное – темнота. Темнота, которая может длиться долго-долго. Живой Чебурашка был доволен и сыт. Он погасил фонарики своих глаз, предусмотрительно сделал из ушей кулачки, а потом кулачками, как пробками, отгородился от всяких звуков и, свернувшись калачиком, уснул в банановой кисти, как в громадном гамаке.

Ему, наверное, снился вкусный ужин, и он не заметил даже, как всё изменилось. Не знал Чебурашка, что прилетел он на другой континент и находится в Москве. Чебурашка оцепенел от увиденного. Громады домов глядели на него сверкающими, радужными глазами. В сравнении с ними он был лишь пылинкой – и всё же его заметили, заставив в испуге заметаться по тротуару: за ним гналась кошка. Ей тоже нужен был вкусный завтрак. И странно: потрясённый новым миром, Чебурашка не удивился кошке, а, скорее, сразу обрёл себя, почувствовав то, что ему было знакомо в тропиках Конго, – опасность и врага. Там тоже были дикие кошки.

Он стремительно несся, прижав к грудке передние лапки, отмеряя задними, как кенгуру, огромные прыжки – в три, а то в четыре метра. Даже привычная ко всему кошка, изогнув дугой спину, замерла на мгновение в оторопи: такого она не встречала!

Здесь и заметил Чебурашку человек. Он прогнал кошку и спас чужеземца. Человек тоже был удивлён и озадачен: что за невидаль? Документа зверёк не имел: он был похож на крошечную белку с лицом знакомой по мультфильмам куклы – Чебурашки, мал и хрупок, как цыплёнок, прыгуч и ловок, как кенгуру, а зол, как крыса.

Вот и принёс его добрый москвич в Театр зверей имени В. Л. Дурова – уже не в картонной коробке из-под импортных плодов, а в простом грибном лукошке, покрытом вязаной сеткой.

Я тотчас разоблачила «контрабандиста».

– Лемур! – воскликнула я, прижимая к себе лукошко. – Самый маленький на нашей планете лемур!

Маленький лемур, жизнь и привычки которого непонятны и по сей день, во многом загадочны, неизвестны… Теперь я буду знать, как дышит этот малыш, как живёт, какой у него характер… Я дам ему паспорт и имя, дам прописку и квартиру.

Новая прописка маленького путешественника – улица Дурова, 4, квартира – старая шляпа, украшением которой стал великолепный хвост, а имя у него будет ещё пышнее хвоста – Лорий Натальевич Галаго.

Звери-путeшecтвенники

Котька Быль

Посвящаю маме

– Скажите, состав с дуровскими животными скоро прибудет? – обращаюсь я к дежурному по станции.

Опять опоздание! Снова шагаю по перрону. А дождь, зарядивший с утра, моросит не переставая. Вокруг меня гудки, свистки, голоса людей, а я хожу и думаю о Котьке…

Котьку мне подарили охотники в Магнитогорске. Они приволокли её в громадной самодельной клетке и, чтобы показать мне подарок, долго поднимали зверя палками.

– Это вам от нас камышовый кот, – сказали охотники, преподнося мне подарок.

А из клетки, ворча и испуганно прижавшись к прутьям, глядела на меня жалкая и худая, почти домашняя кошка.

В окрестностях горы Магнитной такие звери ни разу не встречались, и охотники меня уверяли, что нынче зимой к ним из Свердловска с эшелонами леса перекочевало семейство камышовых котов. Двух они убили, а этот вот забрёл – видно, от голода – на стройку, да и попал в клетку.