Мой дом там, где ты (СИ)

Вся такая хрупкая, словно из фарфора. Лицо обрамляли светлые короткие волосы, бархатная кожа с едва заметным пушком, красивая линия бровей, немного выгнута, как будто она удивлена, длинные реснички, закрученные наверх, аккуратный тонкий носик, красивые губы, маленькие, идеальные ушки, длинная, тонкая шея.

— Я по тебе скучаю.

— И я по тебе скучаю. — Чётко слышу её голос, хотя её губы всё так же неподвижны. Дыхание ровное. В том, что она спит, я не сомневаюсь.

— Я так зол на тебя. Правда, зол! — говорить тяжело, но я больше не могу молчать. — Почему? Почему ты не рассказала мне о дочери?

— Прости.

Жую язык, тереблю пальцы.

— Но и на себя я тоже злюсь! Надо было бороться за тебя. За любовь всей жизни надо бороться!

— Егор Михайлович, Вам пора. Скоро обход. — Слышу мягкий голос медсестры.

— Да, уже иду.

Смотрю на Леру… с сожалением. Мне столько всего ей нужно сказать. Но я ещё скажу. У нас теперь для этого вся жизнь впереди.

— Ты, наверное Джордж? — слышу английскую речь с французским акцентом. Разлепляю воспалённые веки и смотрю снизу вверх. «Может, я сплю? Да, нет, похоже на реальность».  К ни го ед . нет

Муж Леры весьма импозантен. В том, что это именно Мишель, я не сомневаюсь. Видел его в интернете, когда узнал, что она замужем.

Надо сказать, что в жизни он выглядит гораздо лучше. Высокий, подтянутый, гладко выбрит, одет с иголочки и только волосы средней длины с ещё более удлиненной челкой, закрывающей пол-лица и стрёмный шарфик на шее, вносят небрежность в его чётко продуманный образ.

— Допустим.

— Я Мишель.

— Я знаю, кто ты. — Поднимаюсь во весь рост и протягиваю ему руку.

— Кофе не желаешь?

— Веди….

Я иду в маленькую кофейню, что находится недалеко от больницы. Там отличный кофе и мало народа, как раз то, что нужно для спокойного разговора.

— Один капучино и эспрессо без сахара.

— Как Валери??

— Лучше.

День уже в зените. Мне даже сегодня удалось «официально» увидеться с Леркой. Правда, общение получилось вялым: «Ты как? Уже неплохо. Ты что дома не ночевал? Егор, тебе нужно отдохнуть, на тебе лица нет!» Люблю, когда она обо мне заботится.

— Это хорошо. Я очень переживал за неё. — Это не просто слова. Видно, как для него это важно. — Вал и Энжи… мои девочки- самое дорогое, что у меня есть. — Я не раздражаюсь и не ревную, наоборот, я ему верю и сочувствую. Почему сочувствую? Потому что больше я их не отдам! Ни ему, ни кому бы то ни было.

— И у меня… — неожиданно вырывается у меня. Не собирался с ним откровенничать. Вот, ещё….

— Пардон! Но почему ты так говоришь? Ведь, у тебя есть своя семья.

— Потому, что Лера и есть моя единственная семья. Теперь ещё и Энжи. Другой у меня нет. И никогда не было….

— Оу! А она знает…?

— Сомневаюсь.

— Кажется, нам есть о чём поговорить. Давно пора было, жаль только, что при таких обстоятельствах.

— В таком случае, нам придётся перейти в соседнее заведение.

— Почему?

— Потому что здесь нет ничего крепче кофе.

— А, понял. — Засмеялся Мишель. — Но должен предупредить: я не пью.

— Отлично! Я тоже.

Наш дом там, где мы

— Ёп… — вовремя затыкаюсь, замечая, сидящую перед собой Энжи.

Я просыпаюсь в комнате Леры. «Интересно, как я здесь оказался? Стоп! Я что, ночевал с дочкой? Дочкой…. До сих пор тяжело произносить, даже про себя. Ограничусь пока именем».

— Вот! Это надо выпить. Так тётя Маша сказала. — Важно говорит ребёнок, протягивая мне стакан с водой и растаявшую в её теплой ладошке таблетку.

Заглатываю пилюлю, жадно запивая водой. Кажется, алкоголь из меня ещё не выветрился.

— Где Лютый?

— С тётей Машей гуляет.

— А где Мишель?

— Уехал в больницу к мамочке.

— Как уехал?! — вскакиваю с кровати и тут же жалею о столь резком поступке.

— Давно. Сразу после завтрака. — Важно сообщает она, поднимаясь на ноги.

— А ск… ничего себе! — часы показывают 10:48.

— Солнышко, скажи, а Матвей дома?

— Нет, он папочку к мамочке повёз вместе с Ксюшей и ещё не возвращался.

— Не понял… какого папочку? С какой ещё Ксюшей?!

— Егор, ты такой смешной! И помятый! — смеётся Энжи, прикрывая рот ладошкой. Я опускаю глаза и вижу, что рубашка, как и брюки, в которых я спал, как из задницы! Да, уж, помятый, не то слово.

— Папочка- это Мишель, а Ксюша- жена Матвея. — Терпеливо объясняет Энжи, водя пальчиком по подоконнику.

Что-то я туплю с утра.

— Ё- моё…! Это ещё кто?! — в комнату грациозно заходит кошка.

— Это наша Мика. Папочка привёз её к нам из дома, чтобы мамочка поскорее выздоравливала. — Мика, Мика, иди ко мне. — Зовёт её ребёнок.

Кошка проходит мимо, запрыгивает на подоконник и продолжая нас игнорировать, начинает умываться. Вот! И мне тоже срочно нужно в душ!

Стою под душем и улыбаюсь, вспоминая вчерашний вечер. Нужно было записать наш разговор на диктофон, боюсь, не всё запомнил. А так, крутил бы себе сутками напролёт, пока Лерку не выпишут.