Мои дорогие девочки

Виктория неохотно послушалась. Опустив голову, она увидела, что это был чек на несколько тысяч фунтов, выписанный для начальной школы «Уэлбек герлз». Справа внизу стояла подпись, сделанная черной ручкой. Ошибиться было невозможно – она узнала уверенный артистический почерк Лео.

У Виктории снова закружилась голова. Казалось, она держит в руках очень интимную вещь, принадлежавшую другим людям. Неоспоримое доказательство отношений Мэдди и Лео, хотя разве она в нем нуждалась? Виктория отбросила чек в сторону, словно он обжег ей руку, и смотрела, как он падает на землю.

Мэдди подняла чек, порвала его на мелкие кусочки и выбросила в канаву.

– У меня было много таких чеков за эти годы, и я порвала их все до единого. Лео часто говорил, что хочет оплачивать обучение Фиби, ведь она и его дочь тоже, но это всегда раздражало меня. Каждый раз я заявляла, что не хочу от него денег и не нуждаюсь в них. Я была с ним не ради денег и сама приняла решение отправить дочь в частную школу. Однако Лео продолжал присылать чеки, а я рвала их. Это превратилось у нас в дурацкий ритуал. А этот я сохранила лишь потому, что он был последним, и не собиралась обналичивать его.

Виктории внезапно показалось, будто она уменьшилась и ослабла. Сделав несколько шагов, она оперлась на перила у крыльца.

– Для меня большая неожиданность, что он не оставил завещания, – продолжила Мэдди. – Мне жаль тебя и твоих детей, но у меня нет ни пенни из его денег! И, если это как-то поможет тебе успокоиться, у меня сейчас тоже проблемы с финансами. Мне сократили офисные дни, так что я тоже буду вынуждена потуже затянуть пояс.

Фиби, которая по-прежнему держала мать за руку, принялась прыгать на месте.

– Но ты не надела пояс, мамочка! Что ты станешь затягивать?

Виктория вдруг ощутила жалость к этой одинокой женщине и ее маленькой, хорошенькой дочке, которая так похожа на Саломею. До сих пор она ни к кому не испытывала ненависти. Не любила, возможно, но не ненавидела. А потом она мыслями вернулась к своим детям, и ее жалость исчезла.

– Что ж, похоже, мы в одной лодке, – отрезала она и, развернувшись на каблуках, быстро направилась вверх по улице. Она чувствовала, что Мэдди и малышка смотрят ей вслед.

Виктория прошла несколько кварталов, не разбирая дороги, а затем резко остановилась – ноги у нее дрожали. Теперь, когда Мэдди и Фиби остались далеко позади, злость и нервозность испарились, и она поняла, что силы оставили ее. Несколько минут Виктория стояла, прислонившись к ограждению чьего-то сада, думая о том, что не знает, где находится станция метро, но ее это почти не волновало. В голове она снова и снова прокручивала то, что сейчас произошло, и один момент особо тревожил ее: испуганное лицо девочки, так похожей на ее дочь и жмущейся к своей матери.

Старый полосатый кот расположился на асфальте рядом с Викторией и принялся тереться о ее ноги и грустно мяукать. Она обрадовалась поводу отвлечься и, взяв кота на руки, принялась гладить его.

– Вот так, вот так, – твердила Виктория, почти не замечая соленых слез, бежавших у нее по щекам. – Я все сделала правильно. Мне нужно было это выяснить. – Через несколько мгновений кот выпрыгнул у нее из рук, перескочил через стену и скрылся из виду.

Виктория склонна была верить Мэдди. Она ведь не могла разорвать чек на большую сумму только для того, чтобы доказать свои слова? К тому же, сказала, что сама сейчас испытывает финансовые затруднения.

А это означает, что Лео не позаботился ни о ком из трех своих женщин и детей.

Тогда остается только его жена.

Доехав по Центральной линии до станции «Лейтон», Кэт вышла и сразу повернула направо. Эта поездка пробудила в ней воспоминания о прошлом: когда-то в детстве она ездила этим маршрутом вместе с отцом. Он брал ее с собой на матчи местной футбольной команды «Лейтон ориент», которые обычно проходили в субботу днем. Отец был футбольным фанатом, и его энтузиазм передавался Кэт – она кричала и поддерживала игроков, даже когда не понимала, что происходит на поле.

Мама обычно готовила им сандвичи и заворачивала в фольгу куски домашнего пирога. Они устраивали мини-пикник перед матчем в Коронейшн-Гарденс. Иногда там стояла жуткая вонь, потому что рядом находилась мусорная свалка, но Кэт не имела ничего против.

Она помнила черный забор вокруг парка и цветочные клумбы, летом и осенью заполненные яркими цветами. Дожевав сандвич, весело сбегала по тропинке к маленькому прудику, где бросала корки огромным золотым рыбам, которые всплывали из мутной воды и смотрели на нее круглыми стеклянными глазами, широко открыв рты.

Парк был небольшой, но тогда он казался ей огромным и полным интересных мест, где можно было спрятаться: за деревьями или под живой изгородью. А отец, широко улыбаясь, притворялся великаном и искал ее. Кэт сжала зубы и уставилась на свои ботинки от «Доктор Мартенс», избегая смотреть на магазины и стараясь не встретиться ни с кем взглядом.