Мой дорогой

Билли задумался. Собственно, он никогда не мог спокойно смотреть на грубое обращение с женщинами. Именно поэтому мисс Мелли и ее девочки с радостью дали ему приют в своем доме. Одно его присутствие зачастую утихомиривало самых буйных гостей. Но то, что он чувствовал сейчас, глядя в карие глаза Эсмеральды, было нечто другое.

Сознавая всю неестественность ситуации, Билли все же заставил себя насмешливо улыбнуться.

– Уверяю вас, я сделал бы это ради любой другой леди, – заявил он, стараясь сам в это поверить.

Ему показалось, что в ее взгляде промелькнуло разочарование.

– Как это благородно с вашей стороны, мистер Дарлинг.

– Билли, – шепотом подсказал он ей.

– Эй, Билли! – Мощный голос Вирджила заставил обоих вздрогнуть. – Что-то там, у вас подозрительно тихо. Может, мне стоит подняться и научить тебя, как заставить женщину визжать от удовольствия?

Билли предостерегающе прижал палец к губам Эсмеральды.

– Не беспокойся, Вирдж, старина! На этот счет я знаю побольше тебя.

В ответ раздался веселый гогот.

Обменявшись взглядами, Билли и Эсмеральда подползли к краю утеса и заглянули вниз. Слабые отблески костра и звон бутылок, передаваемых из рук в руки, подтвердили их опасения. Братья разбили лагерь в узком ущелье каньона как раз под самым утесом.

– Проклятье! – прошептал Билли. – Этого я и боялся. Теперь они ни на минуту не оставят нас в покое, пока мы не дадим им то, чего они так жаждут.

– А если предложить им немного змеиного яда? – пробормотала Эсмеральда. Билли подавил усмешку.

– Вот немного шума на некоторое время успокоит их.

Он вынужден был откашляться, потому что у него внезапно пересохло в горле.

– Шума? – недоумевающе спросила она.

– Неплохо было бы покричать, постонать, в конце концов, хрюкнуть. Лишь бы они поверили.

Эсмеральда надменно взглянула на него.

– Я не хрюкаю, мистер Дарлинг!

Билли в замешательстве потер затылок.

– Вот… если бы вы просто попробовали воспроизвести те звуки, которые… ну, которые вырываются у женщины, когда она… ну, словом, с мужчиной…

Эсмеральда так озадаченно уставилась на него, что он решил: или она действительно невинна, или еще более искусная актриса, чем он предполагал.

– Вероятно, вы имеете в виду те звуки, которые издавала та женщина в… в…

– В публичном доме, – помог он ей, начиная получать удовольствие от этой игры. – Вот-вот. Как будто сначала вам не нравится то, что я хочу с вами сделать, а потом это становится для вас приятным против вашей воли.

Он был почти уверен, что она даст ему пощечину, но, к его удивлению, она расстелила одеяло на земле и застыла, прижав ладони к лицу. В этой драматической позе она оставалась несколько минут.

– Закройте глаза, сэр, – вдруг сказала она.

Он притворился, что уступает ее приказу, радуясь, что длинные ресницы, из-за которых в детстве он перенес столько насмешек, теперь сыграют полезную роль.

– И не подглядывайте! – добавила она.

Он выругался про себя, но на этот раз подчинился.

Крик Эсмеральды испугал его. Открыв глаза, он увидел, что она лежит на спине, крепко зажмурившись. Лицо ее в лунном свете искажено страстью и болью.

С бесстыдным восхищением Билли наблюдал, как ее вздохи перешли в глубокие гортанные стоны, потрясающие своей дикой, первобытной силой. Внизу стояла мертвая тишина, по которой нетрудно было заключить, что братья Билли тоже заворожены этими звуками. Он живо представлял себе их блестящие в свете костра глаза, горящие вожделением.

Эсмеральда выгнула спину, ее маленькие упругие груди напряглись. Все, что ему нужно было сделать, это нагнуться и расстегнуть одну пуговку, потом другую…

Он резким движением сорвал с себя шляпу и шейный платок, вытер выступивший на лбу пот. За те несколько месяцев, что он провел в заведении мисс Мелли, все эти вздохи и стоны перестали его волновать. Особенно после того, как он узнал, что девушки часто имитируют страсть в надежде выманить у клиента побольше денег.

Но сейчас его тело отозвалось на звуки чувственной песни в исполнении Эсмеральды. Мучительная боль в паху усиливалась, заставляя его постепенно осознавать, что означает эта древняя, как мир, мелодия.

Уинстед был прав. Этой страсти ее мог научить Барт Файн или кто-то другой. Значит, невинный блеск этих огромных карих глаз – иллюзия? Маскировка, к которой прибегают бандиты, готовясь ограбить банк? Только Эсмеральда использовала ее для того, чтобы украсть не деньги, а его сердце.

Все эти размышления, однако, не охладили его страстного желания. Ему хотелось унести эту женщину от своих братьев, заставить ее забыть того мужчину, который первым коснулся этого прекрасного тела.

Он неслышно подполз поближе, пока не оказался прямо над ней.

– Черт возьми, о чем вы сейчас думаете? Эсмеральда открыла глаза и весело улыбнулась ему.

– Я мечтаю о французской слойке с кремом и повидлом…