Мой дорогой Влад

Понимала, потому что это чувство было взаимным с той лишь разницей, что именно тогда, в цирке, я и начала понемногу сходить с ума по Владу.

— А потом мы пошли домой, но решили пройтись пешком, — вспоминал Влад. — Дождь начался, мы где-то прятались, и я тебе так много всего наговорил: и о школьных проблемах, и о взаимоотношениях с отцом, и о планах на будущее.

Влад расстегнул мою кофту и прикоснулся к груди. Поцеловал правую, левую грудь, а я сидела, не шелохнувшись, увлеченная воспоминаниями о цирке и нежными ласками. Да, он превратил день, когда моя горячо любимая мама в очередной раз уехала в командировку в Германию, в праздник. Лишь он, мой Влад, умел из черного делать белое, а из белого — черное.

Он стянул с меня кофту у снова уложил на диван. Поднялся и расстегнул на себе брюки. Затем, глядя мне в глаза, стянул с меня спортивные штаны. Лег на меня и медленно, очень медленно вошел.

Сознание отключилось, остались лишь оголенные провода чувств. И пока наши тела сплетались в один клубок похоти, нервов и нежности, пока наши глаза заглядывали друг другу в душу и видели самые потаенные желания, где-то на уровне подсознания я начала осознавать, что история моей любви к Владу не может закончиться хорошо. И от этого было очень больно.

…Ночью я не могла уснуть, он тоже. Влад крепко меня обнимал и вздрагивал от малейшего шороха. Утром я собрала свои вещи, которые находились в квартире Влада, и начала впихивать все это в сумку. На глаза то и дело наворачивались слезы, но я старалась не шмыгать носом: Влад по-прежнему спал.

На улице был туман — привычно осенний, неуютный. В утренней мгле квартира Влада казалась мне холодной, лишенной ярких красок. Как писатель я в тот момент старалась запомнить каждое испытанное ощущение, чтобы потом «вложить» этот комок чувств и мыслей в поступки героев. Вот мои руки — кладут в сумку расческу, вот мои волосы — лезут в глаза, мои мысли — прыгают, как попрыгунчики, каждый раз больно ударяясь о землю.

— Куда ты в такую рань?

Я резко обернулась.

Он стоял на пороге, прислонившись к дверному косяку. Волосы растрепаны, лицо помятое, и лишь глаза цепкие, взгляд пристальный.

— Мне пора уходить.

— Еще рано. — Он выдохнул и немного изменил позу. Напряжение скользило в каждом его движении.

— Ты… — Слова были камнем на языке. — Ты же понимаешь, о чем я.

— Мне казалось, мы вчера все уладили, — отчеканил он.

Я продолжала собирать вещи, не глядя на Влада.

— Давняя история о цирке не может решить наши проблемы. Мы вчера ни о чем не договорились. Ты меня ловко отвлек, и я тебе это позвонила.

Сумка была упакована. Несколько секунд сомнений в правильности того, что я делаю, — и вжикнула молния.

Он подошел ко мне и обнял сзади.

— Марина…

Глупая, глупая, вечно плачущая Марина, на глаза которой снова навернулись слезы.

— Тебе еще не надоело плакать? — спросил Влад.

— Тебе еще не надоело заставлять меня плакать?

— Марина, я теперь здесь, в Киеве, рядом с тобой. Неужели ты готова жить со мной в одном городе и не быть со мной?

— Ты не оставил мне выбора.

Он сильнее сдавил мои плечи, почти до боли.

— Ты убийца, Влад, ты жизнь у людей забрал, аварию Д. подстроил…

Влад развернул меня к себе лицом.

— Подстроил, потому что так было нужно. Марина, ты живешь в своем идеальном мире, пишешь свои книжки и статейки для домработниц в Техасе, ни черта не понимая, какова жизнь на самом деле.

— А ты, британский сынок, знаешь?

— Да, твою мать, знаю! — взорвался Влад.

Он прижал к столу, раздвинул коленом ноги и встал между ними.

Я засмеялась.

— Что, Влад, нравится силу применять?

Он оскалился.

— Еще как нравится, но с тобой приходится быть примерным мальчиком.

— К примерным мальчикам, Владик, посреди ночи заплаканные девочки не приходят.

— Да откуда тебе, примерная девочка Мариночка, знать, что делают примерные мальчики?

— Пусти меня! — Я попыталась вырваться.

— И не подумаю! — крикнул он зло. — Ты морочишь мне голову своими истериками, и мне это, солнце мое, порядком надоело. Сейчас ты сядешь, и мы нормально обо всем поговорим, а потом пойдем завтракать в «Репризу», и все вокруг будут завидовать нашей идеальной паре.

Я положила руки ему на плечи.

— Ты понимаешь, что я хочу уйти от тебя? Уйти! — произнесла я по слогам.

Он хмыкнул.

— Хочешь, я скажу тебе, чего ты хочешь на самом деле? Ты хочешь оправдать себя в собственных глазах. Разве задолго до появления этой пьяной суки Д. ты не знала про Матильду? Знала, но к той истории ты уже привыкла. Тебе и к этой придется привыкнуть, но вколоченные в голову стереотипы не дают тебе оставить эту, скажем так, неприятность позади.

— Какие, на хрен, стереотипы?! Авария была, люди погибли!