Мой друг Карлос Шакал. Революционер, ставший героем голливудских фильмов «Шакал» и «Карлос»

То, что это не случайность, не какой-то псих с динамитом, решивший всех спалить, а умный профессионал, умеющий составлять планы и обращаться с военной взрывчаткой, стало сразу понятно в Париже. По иронии судьбы, в те минуты, когда поезда взлетали на воздух, с праздничной речью к парижанам обращался «фараон» Миттеран. Сразу после инцидента по телевидению выступил побледневший Деффер, который, как и в прошлый раз, сказал о том, что охрана поездов должна быть усилена. Все это выглядело неубедительно.

Копп — единственная, кто дал показания о том, что обе бомбы были установлены Йоханнесом Вайнрихом. Впрочем, об этих двух покушениях было известно за три недели до происшествий, о чем сообщил продажный солдат из «Галя» Мохад Талби своему лечащему офицеру судебной полиции в Байоне. Талби отбывал наказание во Франции. Вскоре появилось коммюнике, в котором было указано, что эти атаки — месть за бомбардировку тренировочного лагеря в ливанском Баальбеке. О Магдалене ни слова.

Не успел рассеяться дым от марсельских взрывов, как на воздух взлетел Французский культурный центр в Триполи. В этот раз коммюнике было отправлено из Восточного Берлина — то ли по неосторожности, то ли чтобы продемонстрировать свое особое положение в социалистической Германии. Если второе — то это сработало: Хонеккеру пришлось яростно отмежевываться от связей спецслужб с Карлосом и его организацией. В 1984 году Штази снова направила запрос в Москву с просьбой дать разъяснения относительно Карлоса. И снова Москва ответила гнетущей тишиной.

В мае 1984 года Штази получила донесение о том, что западные разведки имеют неопровержимые факты покрывательства ими «Шакала» и знают о наличии его баз в Восточном Берлине. Эта информация более чем встревожила немцев, оказавшихся на волоске от мирового разоблачения и последующего за ним скандала. Способствовал страху раскрытия этих связей и оппортунизм почти всех без исключения коммунистических вожаков Восточного блока, которые искали пути отступления. Тем более что американский президент Рональд Рейган начал политику смягчения, позволяющую наладить тесные экономические отношения со странами Запада. Конечно, не за просто так, а в обмен на предательство.

Советский Союз, как сухонький старик, еще держался, но уже было заметно, что страну ждут чудовищные катаклизмы. В середине 1984 года произошел тайный сговор союзников: пять послов — представителей стран Восточного блока — Чехословакии, Болгарии, Венгрии, Румынии и ГДР (о, запомните это!) — были приглашены в Госдеп США на встречу с Марком Палмером, помощником заместителя госсекретаря по вопросам взаимоотношений с СССР и Восточной Европой. Он объявил им, что США знают о том, что в каждой из этих стран Карлос находил поддержку на самом высоком уровне. А раз так, никакого потепления отношений они могут не ждать. Если… Если не закроют навсегда свои двери перед Карлосом и его товарищами. Для Госдепа США Карлос был международным знаменем вооруженной борьбы.

Первая разведка боем не привела к видимым результатам: послы сидели молча и исподлобья всматривались в самодовольного чиновника. Но сомнения посеять ему все же удалось: после некоторой паузы дипломаты начали говорить, что, дескать, он, Палмер, ошибается. На что тот со злостью сказал, что их оправдания не стоят и ломаного цента.

— Подумайте, — говорил Палмер, — для вас могут открыться большие возможности.

В этот момент он напоминал крысолова с чудовищной дудкой, заставляющего крыс маршировать. Первый раунд был закончен ничьей, но с далеко идущими последствиями. Самым мрачным кабинет Палмера покидал посол Румынии, который начинал догадываться, чем может впоследствии обернуться этот разговор.

Последствия этой беседы и общего настроения восточных немцев не заставили себя ждать: уже 22 сентября 1984 года Штази уведомила Вайнриха о том, что он нежелательная персона в ГДР и должен в ближайшее время покинуть страну. Причина, озвученная офицерами ведомства, заключалась в угрозе безопасности Германской Демократической Республики от деятельности революционной организации. Реакция Карлоса последовала молниеносно — он приказал Иссе занять место Вайнриха и взять на себя филиал организации в Восточном Берлине. Штази, конечно, была в ярости: отделавшись от «своего сукиного сына» Вайнриха, она получила еще более непредсказуемого Иссу, который обладал всеми привилегиями сирийского дипломата.