Мой друг лайка

Мы решили построить лабаз в том месте, где выходило на кормежку семейство мёдведей.

Это несложное сооружение из нескольких довольно толстых кольев мы укрепили на сучьях деревьев. Получилась небольшая прямоугольная площадка, расположенная в двух с половиной метрах над землей. Осталось только положить «упорину» для ног и срубить два длинных сучка, которые могли качнуться даже при самом незначительном движении и напугать зверя. На зверовой охоте должно быть все предусмотрено, от этого зависит успех встречи со зверем и возможность удачного выстрела. Медведь меньше чует охотника, когда лабаз устроен над землей. К тому же с дерева легче увидеть зверя, да и обзор шире. В последний раз я осмотрелся сверху. Кажется, все сделано по правилам. Ели, стоящие неподалеку, прекрасно маскируют лабаз, учтено и направление ветра, дующего от опушки леса в поле. Будет ли только этот ветер ночью?

Мы много наследили вокруг, и поэтому первую ночь сидеть на лабазе не стоит. Медведь очень осторожен и может легко обнаружить засаду, принюхиваясь к следам. Осенний медведь сыт и пуглив: чуть что, он и на другое поле переберется, овес-то везде одинаков, только бы сподручно было ему, чтобы разом из-под елки и на полосу. Мы собрали в кучу и зарыли все свежие щепки, прикрыли мохом пеньки срубленных жердей и далеко в стороны оттащили их ветки и вершинки.

…По глухой дорожке, уходящей с поля, я отошел около двух километров и спустил с поводка собаку. Засидевшийся пес радостно носился вокруг, всячески выражая собачий восторг. До самого вечера мы бродили с ним по заросшим бочагам выгоревшего торфяника, разыскивая выводки уток.

Переходя от одного водоема к другому, я по компасу шел на центральную просеку, пересекающую поперек всю лесную дачу. В гари, среди бочагов, попадались небольшие холмы, густо поросшие ольхой и крушиной. Заросли малинников краснели спелыми ягодами и местами были помяты медведями. Следов человека не было заметно, а следы медведя попадались и на грязи около воды, и на стволах гниющих деревьев, и просто на тропах, неведомо кем проложенных.

Я шел с чутьистой собакой, и поэтому неожиданность встречи с медведем была мало вероятна. Так думал я, но на охоте часто получается совсем не так, как думаешь, и неожиданности следуют одна за другой. Чибрик залаял совсем рядом и залаял злобно, как на чужого человека. Я не успел сдернуть ружье с плеча, как услышал фырканье зверя и приближающийся его галоп. Шум от бегущего животного был так силен, что у меня мелькнула мысль о лосе. В следующее мгновение черная туша медведя показалась в кустах, а следом за ним неслась лайка. Густая трава мешала рассмотреть всего зверя, и я видел только его черную, как мне показалось, мокрую спину и лобастую голову на неестественно длинной шее.

Он бежал и все время ворчал, оглядываясь на собаку. На какое-то короткое мгновение наши глаза встретились, и медведь в ужасе бросился в сторону. Еще раз мелькнули в траве острые уши Чибрика, и шум стих. Так и осталось раскрытым ружье, а в руках — пара вынутых из него дробовых патронов. Какой представлялся случай, и как я прошляпил его!

Когда я рассматривал встретившиеся следы медведей, у меня возникало желание зарядить ружье пулями. Почему же я не сделал этого? Понадеялся на авось и на чутье собаки и получил по заслугам. Я только раз услышал лай Чибрика далеко от этого места, и то собака лаяла не более двух-трех минут. Медведь видел человека и, конечно, постарался уйти от места встречи с ним подальше. Одной лайке трудно остановить медведя, тем более напугавшегося.

На том месте, где лежал медведь, я нашел несколько вырытых ям. Видимо, зверю было жарко, и он рыл их, валяясь в прохладной земле.

Я решил подождать собаку и присел в одну из медвежьих лежек. Минут через двадцать вернулся мой пес. Он часто-часто дышал, вывалив непомерно большой язык. Собака не отрываясь смотрела на меня, и мне стало стыдно.

— Ну ладно, ладно, ты не очень-то… — сказал я Чибрику и стал гладить его по голове.

Пес нетерпеливо встряхнулся, отошел от меня и, прерывая дыхание, напряженно слушал. Возбуждение, видимо, было очень велико. Ведь медведь был совсем рядом и, главное, постыдно бежал, несмотря на величину, почти в десять раз превышающую размеры собаки.

Эх, если бы все, что говорят о медведях, была правда! Ведь чаще всего охотники видят этого большого зверя именно так, как получилось в этот раз, а не иначе. Да и зачем ему реветь и вставать на дыбы, если этого не требует ни кисть художника, ни перо писателя? Спасаться от беды на четвереньках — куда удобнее. Зверь это прекрасно понимает.