Мой друг, покойник

Полночь… первый час… второй час… Я ощущаю усталость. Паукеншлагер протягивает мне плоскую фляжку, наполненную отличным средством, прогоняющим сон и даже вызывающим некоторую эйфорию.

Три часа. Ветер стих, стоит абсолютная тишина. Я отхлебнул еще виски и нахожусь в прекрасном расположении духа. Профессор записывает в свой блокнот сложные расчеты.

Дальняя пустошь сереет. Паукеншлагер лихорадочно продолжает писать. Внезапно он передвигает свой аппарат и шепчет:

— Почти на метр…

Две ночные птицы, едва не задевая нас, бесшумно проносятся над нашими головами. Из болота доносится крик выпи. Слышится стон зверька, пойманного ночным хищником.

Профессор перестал делать расчеты, прислушивается к ночным шумам и странным образом поглядывает на меня.

Вдруг, нарушая тишину, возникает далекий шум, нежный, певучий. Мне кажется, он исходит от антенны.

Паукеншлагер закрывает блокнот и смотрит на звезду над вершиной сосны. Она опустилась к горизонту. Я различаю сквозь листву бледные огоньки.

— Молодой человек, — кричит он мне, внезапно бледнея от непередаваемого ужаса, — молодой человек, бегите. Пока еще есть время… Бегите к дороге… Я не имею права…

Антенна издала протяжный вой.

— Слишком поздно! — воскликнул он.

В этот момент появился бродяга.

* * *

Он неожиданно вышел из сосновой рощи: худой, грязный, жалкий. Он подозрительно уставился на нас.

— Бегите прочь! — крикнул ему ученый.

В покрасневших глазах бродяги вспыхнул гнев.

— Сами бегите, — проворчал он. — Я здесь у себя дома и…

Остаток фразы утонул в неожиданном и сильнейшем ударе гонга.

На верхушке антенны взвилось высокое пламя, словно загорелась римская свеча.

— Скорее сюда! — завопил профессор, протянув руку в сторону бродяги.

Он был всего в пятнадцати шагах от нас, но произошло ужасное! У человека исчезло лицо!

Мгновением раньше мы видели его глаза, щеки, рот, а теперь виднелся ровный срез, красный, изливающийся кровью, словно невидимое лезвие опустилось на лоб несчастного.

— Он не был в зоне защиты моего аппарата, — простонал профессор. — Я так и думал… Это — чудовища…

* * *

То, что вы только что прочли, только точная копия записной книжки репортера Гранд Трибюн, несколько месяцев назад исчезнувшего при таинственных обстоятельствах. Автомобиль журналиста был найден недалеко от дороги на окраине сосновой рощи.

В нескольких шагах от автомобиля, на нескольких квадратных метрах, обнаружили следы яростной борьбы. Там же валялся растоптанный блокнот.

Через несколько дней после этой мрачной находки один крестьянин, направлявшийся на свое поле, подобрал скатанные в шарик два листка бумаги из того же блокнота, исписанные неровным почерком и, странная деталь, пропитанные кровью.

С трудом расшифрованные строчки не помогли раскрыть тайну.

«Мы, — писал Денвер, — по-прежнему находимся на песчаном холмике, но едва видимый странный и прозрачный мир окружил нас. Я вижу сосновую рощу сквозь конус, наполненный каким-то клубящимся дымком. С десяток крупных сфер — странных пузырей — прыгают по болоту. Они наполнены тем же дымком. Я понимаю, что этот дымок позволяет различить конус и сферы».

Здесь почерк становится торопливым и непонятным.

«Это не дымки, а глаза, руки, когти, ужасающие конечности… Тело бродяги подхвачено конусом… Паукеншлагер просит у меня прощения…

Аппарат горит…

Гром… Белое пламя. Профессор исчез, похищен… На меня обрушивается кровавый дождь.

С неба на меня смотрят ужасающие глаза… Рука… Боже!..»

Денвер больше не появился.

Следствие установило, что некий профессор немецкого происхождения по имени Паукеншлагер проживал в Лейдене.

Он пропал из дома за несколько дней до странного происшествия.

Обыск на дому ничего не дал, кроме того, что перед исчезновением профессор тщательно и методично уничтожил все свои бумаги и аппараты.

Бродяга по имени Рикки Камперс, хорошо известный в крае, тоже пропал без вести.

Журнал Психик Ревью Нью-Йорка привел странный факт: в день этого исчезновения и в тот же час известный американский медиум Марлоу вошел в необычный транс. Он бросился к черной доске и с невероятной скоростью нарисовал кошмарные лица, перемешанные со сферическими и коническими фигурами, которые в ярости преследовали человеческое существо.

Лицо этого человека было лицом Денвера.

Через два дня тот же медиум вновь вошел в транс и нарисовал лицо Денвера, искаженное тоской и нечеловеческой болью. Под рисунком он написал:

«Я не умер… Хуже… Ужас… Они за вами следят!..

Берегитесь… На помощь!..»

На следующий день Марлоу сделал приписку: «На помощь!..». На этом всё закончилось.

По мнению лучших графологов, это был почерк Денвера.

Спириты утверждают, что журналист не умер, а попал в другую плоскость существования, недоступную для нас.

Может, Денвер когда-либо вернется, чтобы подтвердить истинность этих утверждений и рассказать продолжение своего ужасающего приключения?

Долг Гумпельмейера

Когда витрины гаснут одна за другой, Кальверстраат сразу становится темной.