Мой друг Тролль

Потом Гоша отправился домой (передав большому троллю телефон Ротгара, он был полностью реабилитирован), по дороге закинув в офис пребывающего в глубокой депрессии Илью Всеволодовича. Лейку большой тролль слегка «поправил», а с представителем враждебного лагеря возиться не стал. Тем более что в таком состоянии Илья Всеволодович был практически недееспособен.

По дороге накупили кучу еды (Нильс был счастлив!), так что тролли имели возможность сочетать приятное с полезным: строить планы на будущее и набивать животы.

Лейку, которую все еще продолжало мутить, уложили отдыхать на Катином диванчике.

Подвели итоги. Скаллигрим счел результаты удовлетворительными. Разгромили «опорную точку» противника. Добыли телефон Ротгара в Стокгольме. Правда, непонятно, что с ним теперь делать. Сначала Скаллигрим предполагал через Илью Всеволодовича сообщить Ротгару, что Катю поймали. Мол, приезжай и забирай. Но отказался от этой идеи, когда узнал, что «призрак» — в одной связке с Ротгаром. Мол, эта блевотина сидов испортит всю игру.

— Почему — «блевотина сидов»? — спросила Катя. — Это надо понимать так, что этот призрак — творение эльфов?

— Не совсем так, — пророкотал большой тролль.

— И ты знаешь, кто это такой?

— Не то чтобы знаю, но — вроде того.

— И кто это?

— Я не знаю, как это сказать на вашем языке.

— А на вашем?

— Баньсид.

— Баньсид! — запищал Нильс. — Где он? Я хочу на него посмотреть!

— Заткнись и ешь, — сказал тролль.

Катя задумалась. В голове у нее вертелось произнесенное троллем слово. Определенно она его где-то встречала. Кажется, в комментариях к шотландским балладам что-то такое попадалось… Плачущее привидение…

— Баньши! — вспомнила она.

— Можно сказать и так, — степенно ответил Скаллигрим.

— Я что-то такое читала, — сказала Катя. — Где-то у кельтов. Призрак, который шляется по дорогам и предрекает смерть…

— Люди, как всегда, всё напутали. Баньсид — не призрак. Это посмертие сида. Сиды не умирают, как люди. Они меняются… Некоторые постепенно перерождаются в какую-нибудь дрянь, — большой тролль сплюнул. — Пройдет веков пять — глядь, а это уже не сид, а боггарт. Но баньсид — это всем дряням дрянь. Любой сид по натуре существо вредоносное, а баньсид — это вся дрянь, собранная в пузырь с гнилым туманом. Такая дрянь, что ей самой тошно. Потому и стонет мерзко, и гадит одним лишь своим присутствием. Человек же, который баньсида услышит, может так опечалиться, что заболеет. А то и помрет. Случаи были. Словом, печаль баньсида — это зараза такая. Для людей, — добавил он надменно. — Нам, троллям, это не страшно.

— А если не страшно, так почему вы с Кунигундой на полу валялись?

— Больно, — сказал Скаллигрим. — Ушам больно.

— А что они еще могут? — спросила Катя.

— Баньсиды? Вообще много чего… Навести морок могут, проклясть, глаза отвести… Много всяких гадостей.

— Кого-то мне этот баньсид напомнил, — сказала Катя. — Может такое быть?

Большой тролль пожал плечами.

— И все-таки откуда они берутся, эти баньсиды? Каким образом? — Катя чувствовала, что ответ на этот вопрос очень важен. Может, удастся узнать, почему баньши помогает Ротгару.

— Мама! Мама! — опять встрял Нильс. — Расскажи им ту сказку!

— Тебе кто разрешил болтать во время еды? — нахмурился Скаллигрим. — Какую еще сказку?

— Про двух влюбленных сидов! — пискнул Нильс.

Скаллигрим даже жевать перестал.

— Что еще за сказки ты рассказываешь моему сыну, жена?

— Какие хочу, такие и рассказываю, — буркнула троллиха.

В последние часы у нее с мужем были неважные отношения. Из-за Гоши.

— Что за сказка? — заинтересовалась Катя.

— Эльфийская. — Троллиха покосилась на мужа, убедилась, что тот не собирается рукоприкладствовать, и начала нараспев: — Жили-были два сида, любили друг друга без памяти. Но пришлось им разлучиться, и договорились они встретиться ровно через год под заветным дубом. Прошел год, один сид пришел, ждет-ждет… — Кунигунда сделала драматическую паузу. — … А второго все нет. Явился он только в полночь — бледный, на себя не похожий. Первый сид поглядел на него, да и говорит:

«Что-то, друг мой любезный, с тобой не так».

А второй отвечает: «Это просто ты меня меньше любишь, чем раньше».

«Нет, не меньше», — возражает первый сид.

«А ты докажи!» — требует второй.

«И докажу!» — говорит первый.

И доказал. Любили они друг друга до самого рассвета.

А как солнце взошло — второй сид пропал. Потому что вот уже два дня прошло, с тех пор как его тролли скушали, и был он уже не сидом, а баньсидом.

— Занятная история, — сказала Катя.

— Вранье, — проворчал тролль. — Никогда не видел сида, который любил бы кого-нибудь, кроме себя.

— Но все же такое бывает? — спросила Катя.

— Бывает, — неохотно согласился Скаллигрим. И тут же уточнил: — Раз в тысячелетие. А здесь точно не может быть. В твоем городе сидов — раз-два и обчелся. А чтобы здесь нашелся сид, который любил бы другого сида больше себя, да еще и помер плохой смертью…

— Если Хищник сида съел — это плохо? — быстро спросила Катя.

— Кому как, — усмехнулся Скаллигрим. — Для Хищника — хорошо.

— Я знаю этого баньши! — заявила Катя.