Мой друг Тролль

— А замерзла, так не сиди на месте, — посоветовал тролль. — Подвигайся. Взбодрись. Пока все идет неплохо. Фура порожняя, идет быстро, мы едем в нужном направлении. Часа через два будем в Хельсинки, там сойдем и поищем более удобный транспорт. Или пешком пробежимся — лучший способ согреться.

У Лейки не было сил даже нагрубить в ответ.

Фура тронулась и поехала дальше.

* * *

Черный «фольксваген» летел по шоссе «Скандинавия». Стрелка спидометра стояла на ста тридцати. Илья Всеволодович был осторожным водителем. Лишь когда требовалось обогнать очередную фуру или автолюбителя-тихохода, педаль газа уходила в пол, «фольксваген» с довольным урчанием огибал препятствие и снова возвращался на правую полосу.

Катя сидела справа, пристегнутая (Илья Всеволодович сам ее пристегнул), тихая и грустная.

Илья Всеволодович, напротив, вид имел весьма довольный, он даже время от времени подпевал «Русскому радио».

— Ну что ты дуешься, — сказал он Кате. — Сама решила, причем правильно решила. Этот Ротгар — большой человек.

Катя фыркнула.

— Ты не пыхти, — назидательно произнес ее попутчик. — Господин Ротгар — персона высочайшего полета. У него в одном только Питере недвижимости на шесть миллионов евро. Представляешь, какие возможности?

Катя молчала. Ей было очень нужно в Стокгольм. Когда попытка улететь сорвалась, она решила, что самый быстрый способ попасть в столицу Швеции — автомобиль. Поскольку единственным знакомым автомобилистом, оставшимся в Питере, был Илья Всеволодович, Катя решила, что у нее нет выбора. И пошла «сдаваться». Но она не предполагала, что ее всю дорогу будут унижать.

— …Такой крупный бизнесмен, — продолжал Илья Всеволодович, — проявил к тебе персональный интерес. Это невероятная удача. Особенно для тебя. Ведь кто ты есть на самом деле? Смазливая девчонка из провинции, каких — море. И все вы хотите взобраться наверх. А взобраться наверх вы реально можете, если говорить откровенно, только через одно место. То есть это вы, бабы, так думаете. Только кто вас пустит? В этом мире, детка, всё устроено так: если кто-то сумел разбогатеть, то только потому, что зубами выгрыз свои денежки. И разбрасываться ими не будет. Вот я, например, ни в какую девку больше сотни баксов не вложу. Да и сотни много. Была бы у меня дочка, может, и вложился бы. Но у тебя, детка, богатого папы нет. Родители твои, считай, нищета. Ты не кривись, я точно знаю, наводил справки…

— Остановите машину, — сказала Катя.

— Даже и не подумаю, — пренебрежительно бросил Илья Всеволодович. — Поздно передумывать. Сама сказала: поехали. За базар, как говорится, надо отвечать.

— Я не собираюсь возвращаться, — холодно произнесла Катя. — Мне надоела ваша болтовня, и я хочу, чтобы вы остановили машину. Если вы этого не сделаете, то я выбью стекло и начну кричать.

— Стекло, говоришь? Ладно, — тоном, не сулящим ничего доброго, произнес Илья Всеволодович. — Мы остановимся.

Через несколько минут «фольксваген» съехал с трассы и еще через минуту остановился.

Место, выбранное Ильей Всеволодовичем, было тихое и безлюдное.

— Пора, детка, поучить тебя держать язычок за зубами, — сказал Илья Всеволодович, окинув Катю таким взглядом, что ей сразу захотелось спрятать голые коленки под краем юбки. — Думаю, господин Ротгар будет мне только признателен, если я тебя немного поучу, детка.

— Вы уверены, что сможете меня чему-нибудь научить? — негромко спросила Катя.

— Смогу, не сомневайся. Вы все много о себе думаете. Сначала. Я таких, как ты…

— Не таких, — еще тише проговорила Катя.

Илья Всеволодович ухмыльнулся:

— Таких, таких! Вот этими руками… И не только руками.

— Вы, Илья Всеволодович, даже пальцем до меня дотронуться не сможете, — сказала Катя.

Сказала таким тоном, что Илья Всеволодович на мгновение усомнился. Вдруг у нее оружие какое-нибудь под подолом припрятано. Хотя нет, вряд ли. Юбка, топик — всё в обтяжку. Всё небольшое, но очень даже аппетитное. Как он раньше этого не замечал. Нет, вздор! Что эта махонькая девчонка может сделать ему, здоровому мужику?

— А ты хорошенькая, — сказал он. — Так бы и съел. Просто, э-э-э… конфетка… пахлава… Как там американцы говорят…

— Американцы говорят: «медовая», — уточнила Катя. — Но я бы на вашем месте о еде говорить не стала.

— Это почему?

— Потому. Я уже сказала: вы даже пальцем до меня не дотронетесь.

— А то что будет? — Глумливая ухмылочка искривила губы Ильи Всеволодовича. — Закричишь?

— Нет, — сказала Катя. — Здесь кричать бессмысленно. Никто все равно не услышит. Поэтому я кричать не собираюсь. И вам не советую.

— Ах не советуешь? Ути-ути, какие мы грозненькие!

— Обернитесь.

— Уже! Три раза! Думаешь: я отвернусь, а ты выскочишь? Ах ты глупышка! Двери-то заблокированы.

— Обернитесь, обернитесь!

Илья Всеволодович оборачиваться не стал, просто глянул в зеркальце над ветровым стеклом. Чисто рефлекторно…

В следующую секунду он истошно заорал и попытался выскочить из машины, напрочь забыв, что сам же заблокировал двери.