Мой друг Тролль

В общем, перевезли Карлссона к Эрику. Туда же, естественно, «переехал» и Хищник. И Карина, которая до поры до времени пребывала в статусе Хищникова «пищевого резерва».

Еще здесь околачивался маленький Нильс — как же без него. И — Дима, которому пользоваться гостеприимством Кати было как-то неудобно, а от «гостеприимства» троллей — тошнило.

Так что, когда сюда заявились еще и Катя со Скаллигримом, и все присутствующие собрались в спальне вокруг лежащего на просторной кровати Карлссона, в комнате стало совсем тесно.

— Ему не становится лучше, — произнес Скаллигрим, внимательно осмотрев своего родича.

— Но ты сам вчера сказал, что он обязательно выздоровеет! — воскликнула Лейка.

— Тело — выздоровеет, — уточнил Скаллигрим. — Не разум.

Из всех присутствующих Скаллигрим был наиболее компетентен в сфере тролльской медицины и психиатрии, потому спорить с ним никто не решился.

— Ни один огр не способен вынести такое, — сказала Карина. — Он сошел с ума. Загляни ему в глаза. У него в глазах — смерть.

— Ты даже не представляешь, сид, на что способен настоящий тролль, — проворчал Скаллигрим. Но — без особой уверенности.

— Я же рассказывала вам, чего добивался Ротгар. А Ротгар — настоящий Туат’ха’Данаанн, высший ши. Он всегда добивается желаемого.

— Сволочь он настоящая… — пробормотал Дима, покосившись на Катю.

— Это возможно? — спросила Катя у Скаллигрима.

— Да, — буркнул большой тролль. — Мне даже представить страшно, что он испытывал, когда его утопили в железном яйце.

— Может, и лучше, что он — без сознания, — проговорила Карина. — Мне вот тоже страшно представить, на что способен обезумевший Охотник. — Она поежилась.

— Папа, можно, я откушу кусочек этого сида? — подал голос Нильс.

— Нельзя, — отрезал Скаллигрим. — Это сид Хищника.

Некоторое время все молчали. Смотрели на Карлссона.

Все, кроме Хищника, удлиненная голова которого лежала у Карлссона на груди.

«У них — одинаковые глаза, — подумал Дима. — Как я раньше этого не замечал». Еще он подумал: лучше бы глаза Карлссона были закрыты. Тогда он казался бы более живым.

— Но надо же что-то делать! — первой не выдержала Лейка.

— Делай, — согласился Скаллигрим. — Позови его сущность.

— Она звала, — по-шведски прорычал Хищник. — У нее не вышло.

— Может, у меня получится? — Катя сказала это тоже по-шведски. Но поняла это, только закончив фразу.

Лейка с Димой удивленно посмотрели на нее.

Катя почувствовала дуновение ветерка. Только это был не ветерок. Это зашевелились волосы у нее на затылке.

— Я попробую его вернуть, — быстро сказала она уже по-русски. — Прямо сейчас и попробую.

Это произошло на удивление легко. Только что Катя была в душной теплой комнате, в окружении друзей — и вот она стоит среди голых безлистых деревьев, вдыхает влажный холодный туманный воздух…

«То самое озеро, — подумала она. — Неужели здесь блуждает дух Карлссона?»

«Нет, — раздалось у нее в голове. — Здесь огров не бывает».

По пепельному ковру мертвых листьев к ней приближался Селгарин. На нем был белый костюм. Последний раз Катя видела его таким, когда он, баньши, появился ночью у Лейки.

«Это мир ши. Здесь нет огров».

«Как вы себя чувствуете?»

Что за глупости я спрашиваю, подумала она. Он же умер.

«Я не умер. Ши не умирают. Как тебе мой ответный дар?»

«Какой дар?» — удивилась Катя.

И тут мир, «где не бывает огров», пропал, и Катя обнаружила, что два огра, Скаллигрим и Хищник, держат ее за руки, и лица у них (если, конечно, морду Хищника можно назвать лицом) весьма озабоченные.

— Ф-фух! — облегченно выдохнул большой тролль. — Еще чуть-чуть — и ты бы умерла.

Катя была уверена, что он ошибается, но спорить не стала.

— Отпустите меня, — попросила она. Затем положила ладошки на щеки Карлссона, наклонилась к нему близко-близко, заглянула в казавшиеся пустыми, но на самом деле вовсе не пустые глаза.

Никуда он не уходил, ее друг, тролль-Охотник Карлссон. Всё это время он был здесь. Только глубоко-глубоко.

Тихо, так тихо, что даже Хищник не услышал, Катя шепнула:

— Возвращайся. Всё кончилось.

Ее спасла невероятно быстрая реакция Хищника. Он успел выхватить ее за долю секунды до того, как с деревянным стуком соединились ладони Карлссона. А в следующее мгновение на Карлссона всеми своими двумястами пятьюдесятью килограммами рухнул Скаллигрим. Кровать у старпома Эрика была крепкая, но такого напора не выдержала. Развалилась с треском.

Из-под руки Хищника Катя с каким-то отстраненным любопытством наблюдала, как в обломках добротной шведской мебели бьются два тролля. Она видела, как отлетела к стене и рассыпалась случайно задетая рукой Карлссона тумбочка. Как от удара его ноги в стене спальни образовалась вмятина размером с половинку футбольного мяча. Полметра левее — и такая же вмятина образовалась бы в прижавшемся к стене Диме.

Но Скаллигрим тоже был троллем, а не манекенщицей, поэтому держал братца своей жены крепко.

— Сейчас он успокоится, — по-шведски рыкнул Хищник. Одной рукой он прикрывал Катю, другой удерживал Карину: Карина не была бы Кариной, если бы не попыталась под шумок смыться.