Мой друг Тролль

Кате вспомнился категорический приказ Сережиного папы не устраивать в мансарде никаких гулянок, и она впервые подумала, что Илья Всеволодович был глубоко прав.

Дима подобрал уроненного Сережей голубя и выкинул в мусорное ведро.

— Мы пойдем, наверно, — на кухню заглянул Стасик. — Наташка едва живая. Катенька, я музыку пока оставлю, ладно? А потом позвоню. Спасибо за всё.

— Не за что, — рассеянно проговорила Катя.

Однако, вечеринка. Если у них все такие… И не потанцевали.

— Я тоже пойду, — сказал Дима. — Забрать с собой этого птицееда? — указал он на оцепеневшего Сережу.

— Сделай доброй дело! — обрадовалась Лейка. — А мы тут с Катериной приберемся. — Эй, Дианка, ты там жива? — подергала она дверь ванной.

Изнутри донеслись глухие рыдания.

— Она как раз перед этим с ним целовалась, — послышался из прихожей слабый голос повисшей на Стасике Наташи. — С маньяком этим, Сережкой.

Лейка со значением взглянула на Диму. Тот пожал плечами.

— Дианка, вылезай! — закричала она опять. — Он не стоит твоих слез! И вообще, сколько можно занимать сортир! Ты здесь не одна!

Диана не отзывалась. Вернее, отозвалась истерическими рыданиями.

— Дура, и дурой помрет, — прокомментировала Лейка.

Дима фыркнул и потащил к выходу невменяемого Сережу. Тот что-то мычал и рвался куда-то бежать.

Катя прошла в комнату, упала на кровать. Она чувствовала, что смертельно устала… И не сразу заметила, что на стуле у окна скромненько так сидит Карлссон.

— Фух! — Лейка плюхнулась на кровать рядом с Катей, закинула ноги на спинку. — Спровадила всех, слава Богу! Дианку на Димку повесила! Чувствуешь, какой я молодец! Пожалуй, я у тебя переночую. Поздно уже.

— Переночуй, — согласилась Катя. — А Сережа?

— Птицеед-то? — Лейка хихикнула. — Тоже выставила. Но этот не пропадет! Ему идти пять минут, а Дианке, прикинь, аж в Купчино.

— Это далеко?

— На машине — полчаса, а если на метро — то прилично. На метро они как раз успеть должны.

— А Дима где живет?

— На Комендантском. Это в другую сторону.

— А он потом как? Метро же закроют! — забеспокоилась Катя.

— Разберется как-нибудь, он же мужик! Вот если бы он меня провожал, я бы, может, его ночевать оставила. На половичке. Как ты считаешь, он симпатичный?

— Половичок?

— Димка!

— По-моему, да.

— А я… Ой, Карлссон! — Лейка быстренько опустила ноги на пол. — Я вас не заметила!

— Меня трудно заметить, я маленький, — очень серьезно сказал Карлссон.

Лейка засмеялась:

— Ну вы скажете! Маленький!

— Я, правда, маленький, — лицо Карлссона было абсолютно серьезно. — Мои родственники, Лейла, намного крупнее меня.

— Ну да, вы же швед! — вспомнила Лейка. — У вас в Швеции все такие… — она широко развела руки, — …нордические. Если не вьетнамцы! — Она снова захихикала. — Но вы-то точно не вьетнамец. От вас, Карлссон, прямо такая аура силы исходит — просто жуть! — Лейка кокетливо поправила волосы. — Просто эманация мужества! Ой, Карлссон, а может, вы меня до дома проводите?

— Ты же хотела остаться? — напомнила Катя.

— Хотела. Одной идти — страшно. У меня двор знаешь какой!.. А с Карлссоном я ничего не боюсь! Карлссон, вы ведь меня проводите?

Карлссон вопросительно посмотрел на Катю.

— Конечно проводит, — сказала Катя. — Еще не хватало тебе ночью одной ходить.

Карлссон кивнул и встал с дивана. Лейка подмигнула Кате и убежала в прихожую к зеркалу — прихорашиваться.

— Ты, кстати, не голодный? — спросила Катя. — Что-то я не видела тебя за столом…

Карлссон остановился:

— А что, осталась еда?

— У меня дома целый холодильник еды, — высунулась из прихожей Лейка. — Креветки, кальмары, мидии. Если вы голодны, Карлссон, я состряпаю паэлью. Можно даже со свежими ананасами. Выпьем отличного рейнвейна…

Карлссон стоял в задумчивости. Видно было: он что-нибудь съел бы прямо сейчас.

— У меня вроде лежит полкило ветчины! — вспомнила Катя. — Стас приволок целый окорок, а мы его так и не нарезали. Или это Дима принес?

— Окорок? — оживился Карлссон и решительно вернулся обратно на диван. — Тащи.

Лейка состроила недовольную гримаску, но через секунду улыбнулась и тоже подсела к столу.

— Возьми сам, ладно? — сказала Катя. — А то у меня уже никаких сил не осталось…

— Сидите, пожалуйста, — Лейка вскочила. — Я сейчас порежу и принесу сама.

Катя откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Она устала так, что могла в любую минуту уснуть.

Лейка вернулась на удивление быстро, неся большое блюдо с ветчиной. Ветчина была нарезана, красиво разложена и даже присыпана зеленью.

— Угощайтесь, — по-хозяйски предложила Карлссону Лейка. — А сейчас будет сюрприз!

Лейка снова ушла на кухню и вернулась, неся батон и запотевшую бутылку пива.

— Мы же вроде всё выпили, — удивилась Катя.

— Ее кто-то в морозилку засунул и забыл, — объяснила Лейка, — погодите, сейчас оттает… Карлссон, вы любите пиво?

— Люблю, — сказал Карлссон. Он был занят — делал себе бутерброд. Впечатляющее зрелище. Карлссон разорвал батон вдоль на две части, положил внутрь всю ветчину, какая поместилась, придирчиво оглядел гигантское кулинарное сооружение — и откусил сразу треть. Катя и Лейка наблюдали с немым почтением.