Мои друзья и горы.

   На этом программа работы нашей экспедиции была завершена. самочувствие у всех было великолепным, конечно, хотелось еще походить, но время отпусков кончалось, а в те времена за прогулы могли наказать очень строго.

   Дорога вниз от пещеры до нижнего лагеря в ущелье Абдукагор не отняла у нас много времени, и вот уже мы у озера, где, наконец, можно снять теплую одежду и где не надо растапливать снег, чтобы сделать питье. Ну разве не восхитительно хорошо вот так возвращаться к нормальной человеческой жизни после почти двухнедельного пребывания в прекрасной, но такой холодной стране гор, снега и льда и житья в снежной пещере! Мне всегда в таких случаях вспоминался эпизод из услышанного как-то рассказа классика нашего альпинизма В. М. Абалакова о его восхождении на Хан-Тенгри еще до войны. На вершину они тогда взошли, но на спуске попали в сильную непогоду и здорово поморозились. Уже на леднике один из участников Л. Саладин, скончался от обморожения, а сам Абалаков был эвакуирован с сильнейшими обморожениями конечностей. Потом в Алма-Ате ему ампутировали полступни и еще с полдюжины фаланг пальцев. «И вот тогда-то, — вспоминал В. М., — наслаждаясь отдыхом в тени роскошных яблоневых садов, я впервые осознал, что жизнь на контрастах не так уж и плоха».

   В то лето в Москве проводился широко разрекламированный Международный Фестиваль молодежи и студентов, в связи с чем было принято посвящать этому событию все, что делалось примечательного в нашей стране. Поэтому и в спортобществе «Буревестник», и в официальных альпинистских кругах нам настойчиво советовали посвятить наше восхождение этому памятному событию. Однако мы все дружно («встали на дыбы» (видимо, сказалось общее скептическое отношение ко всему происходящему в нашей стране, сложившееся при обсуждении вопросов политики в снежной пещере), и Тамм со свойственными ему тактом и дипломатичностью как-то сумел «отмотаться» от такой чести. Тем не менее, нас не наказали за такое, явно не патриотичное, поведение, и на Чемпионате Советского Союза наше восхождение на пик 26 Бакинских Комиссаров заняло второе место, и все мы получили серебряные медали.

   Осенью 1957 г. по уже сложившейся традиции, на даче Таммов мы отмечали закрытие сезона. Было очень приятно, что к нам снова присоединился Игорь Евгеньевич, и мы с удовольствием рассказывали ему о том, насколько замечателен район ледника Федченко, куда мы попали по его «наводке». С особым интересом он слушал про наши выходы в самые верховья ледника и очень сокрушался, что в 1955 г. их экспедиция из-за отсутствия необходимого снаряжения и ограниченности времени не смогла пройти так далеко. Ему было приятно услышать от нас, что в тех краях его помнят: ему просили передать привет геологи поселка Дальний, что в ущелье Абдукагор, и — что совсем уж трогательно — работавший у геологов таджик-погонщик, в свое время отвечавший за обеспечение экспедиции Лукомского вьючным транспортом, то есть ишаками.

   Однако, несмотря на успех экспедиции, у нас осталось чувство острой неудовлетворенности: потратить столько сил, чтобы попасть в далекий и интересный район и уехать, сделав так мало, оставив нетронутыми еще добрый десяток шеститысячников. А когда осенью в Москве мы попали на выставку гималайских пейзажей Н. К. Рериха, мы снова и с особой остротой ощутили всю неповторимую и притягательную красоту бескрайних ледяных просторов и высоких гор, и стало ясно: мы должны вернуться в верховья ледника Федченко и походить там более основательно.

=Абдукагор, 1960 г.

   Следующие два сезона альпсекция СКАН проводила сборы в Безенги. Основная цель этих сборов — улучшить нашу техническую и тактическую подготовку. О том, как протекали эти сборы, о той трагедии, которую нам пришлось пережить в 1958 г., рассказано дальше, в отдельной главе, а сейчас более уместно рассказать о нашем втором визите в верховья ледника Федченко.

   Мы уже хорошо знали все особенности этого района и поэтому смогли еще в Москве составить подробный и обоснованный план нашей работы в горах с учетом опыта 1957 г. В качестве основной цели экспедиции было намечено первовосхождение на пик Фиккера (6718 м), заявленное для участия в чемпионате страны по высотным восхождениям. Здесь я должен дать некоторое пояснение. На самом деле первое восхождение на пик Фиккера было, по-видимому, совершено участниками советско-германской экспедиции 1928 г. Шнейдером и Вином. Более того, было известно, что в 1959 г. на пик Фиккера поднималась группа В. Ноздрюхина, Однако, никаких материалов по этим восхождениям в Москве найти не удалось и наша заявка на пик Фиккера, как первовосхождение, была принята без каких-либо оговорок. Забегая вперед добавлю, что на вершине пика Фиккера никакого тура обнаружено не было, равно как и других следов прежних восходителей.

   В составе экспедиции были как «ветераны» 1957 г., так и новички в высотном альпинизме. Мы считали, что наша основная задача, помимо, конечно, восхождения на эту вершину, — дать максимальному числу участников возможность побывать на высотах выше 6000 м.