Мои друзья и горы.

  Поэтому мы не удивились, когда узнали, что именно Е. И. Тамма назначили начальником первой советской экспедиции на Эверест в 1982 г. А после экспедиции все ее участники в один голос говорили, что потрясающий успех экспедиции (подняться на вершину смогли одиннадцать человек!) был в значительной степени обеспечен именно твердыми, иногда чисто интуитивными и не всегда популярными (но, как выяснялось позднее, неизменно верными) решениями, которые принимал Женя в самые критические моменты. Напомню лишь о двух эпизодах.

  Первый из них относится к тому моменту, когда уже шесть человек взошли на Эверест и в одном из верхних лагерей готовилась к выходу из последнего лагеря на вершину двойка Ильинский и Чепчев. Тамм был постоянно на связи с группами, и, как потом он рассказывал нам в Москве, в этот момент по каким-то косвенным признакам он ощутил, что эта двойка уже настолько измоталась, что им идти наверх было бы крайне рискованно. К тому же, была объективная необходимость сопровождать вниз спустившуюся с вершины двойку Валиева и Хрищатого, состояние которых внушало Жене серьезные опасения. Тамму пришлось выдержать крайне неприятный разговор с его другом Эрвандом Ильинским, для которого отказ от восхождения на Эверест в самый последний момент, когда до вершины оставалось всего 300 м по высоте, означал крушение всех его надежд. Но Тамм был неумолим: «Я все понимаю, Эря! Я все понимаю и желание ваше понимаю, и погоду вижу, но тем не менее мое жесткое указание — спускаться вниз вместе с двойкой». Позднее мне довелось встретиться с Ильинским в горах, и в разговоре он признал, что решение Тамма было верным и никакой обиды на него он не таит.

Второй эпизод связан с ситуацией совсем другого рода.

   После группы Ильинского наступила очередь идти на вершину для тройки: Хомутов, Голодов, Пучков. Однако к тому моменту, когда группа уже поднялась в последний лагерь перед вершиной, Тамм получил радиограмму из Москвы: «В связи с ухудшением обстановки в районе Эвереста и полным выполнением задач экспедиции необходимо прекратить штурм вершины.. Это был прямой и недвусмысленный приказ высокого партийного начальства. Женя, как человек, хотя и беспартийный, но дисциплинированный, передал этот приказ наверх Хомутову, но предложил ребятам самим подумать, что им предпринять.

Дальше — больше. По предложению партийных товарищей, в базовом лагере было срочно созвано партсобрание, в котором приняли участие и члены телевизионной группы Юрия Сенкевича, строго говоря, не имевшие никакого отношения к экспедиции на Эверест. Это почтенное сборище большинством голосов решило, что приказ Центра должен выполняться безоговорочно, в порядке партийной дисциплины, и, следовательно, Хомутов и его группа должны вернуться из-под вершины. Тут же был вечерний сеанс связи с группой, и Тамм довел до сведения Хомутова решение партсобрания. Однако при этом он не приказал остановиться и утром уходить вниз. Тем самым он вступил в прямое противоречие с директивами партийных руководителей, но дал шанс группе.

  На следующий день на связи в девять утра Хомутов сообщил, что они уже идут к вершине и услышал в ответ от Тамма: «Молодцы, сукины дети!» Уже в одиннадцать тридцать ребята достигли вершины, а еще через два дня их как победителей встречали в лагере.

  Потом, как вспоминал Женя, в неофициальных беседах в советском посольстве в Непале и в спорткомитете СССР в Москве, высокие чины только изумлялись, как это он посмел не выполнить прямой приказ из Москвы, дополненный недвусмысленным решением партсобрания на месте. Но «победителей не судят», и никакого наказания за это неповиновение для него не последовало.

  Таким начальником был Евгений Игоревич Тамм. За всю мою жизнь я не встречал другого руководителя, который обладал бы такой же мудростью и интуицией во всем, что касалось безопасности и вообще жизненных интересов связанных с ним людей, и был бы столь же нечувствителен к мнениям и даже приказаниям начальства любого калибра, если они противоречили его внутренней убежденности в своей правоте.

=Глава 6 «Корженева» — «добрая» гора. Памир, 1966 г.