Мои друзья и знакомые

Коми републику. Сибирский завлаб тут, понятно, не при чем.

Рассазывали мне они потом просто чудеса. Когда трубу строили, то были

запроектированы управляемые с центальной диспетчерской

электрозадвижки, ну и, конечно, телеметрическая передача в в эту

диспетчерскую показаний приборов с трассы: давление, температура. Но

потом в Управлении капстроительства Миннефтепрома телеметрию

85

Сергей Эйгенсон (Марко Поло) вычеркнули. Экономика-то должна быть какой? Правильно – экономной.

Поэтому если что-то нужно сделать, то на трассу посылается вертолет со

специально обученным человеком, тот смотрит на месте на манометр, по

рации сообщает показания в Центр, там включают управление и

электрозадвижка там, на трубе начинает закрываться или открываться. Я

в ответ на это рассказал им сибирскую байку о том, как из проекта

дороги на Ямале от порта Ныда такое же управление Мингазпрома

пыталось вычеркнуть мост через реку Надым. «У вас там все равно

девять месяцев реки замерзшие!» Горе только в том, что дорога от порта

и нужна как раз в три летних месяца. В общем, все как с верблюдом

Спросили у него: «Почему у тебя шея кривая?» Ну, что он может?

Только спросить в ответ: «А что у меня прямое?»

Конечно, в нашей жизни были не только манометры, пробоотборники и

дифуравнения. После достаточно напряженного рабочего дня мы вполне

могли посидеть за стаканом, поужинать собранными в сибирском лесу

грибами или краснодарской яичницей с помидорами, попеть песенки.

Это могло происходить на кухне моей нижневартовской квартиры или в

номере гостиницы «Северная», где останавливались приезжие

краснодарцы, или в крошечной квартирке Фридланда на улице

Янковского в пять минутах ходу от института, в моем номере или баре

гостиницы «Интурист», тоже очень неподалеку от нашей головной

конторы.

Володя с удовольствие собирал в Сибири грибы. Как-то в июне, помнится, было обследование, какого-то газопровода, не помню уж где, кажется от Аганского месторождения. Володю несколько доставал в это

время радикулит, поэтому я не стал таскать его с собой от манометра к

манометру, а оставил на солнечном пригорке в середине участка. Он

довольно охотно согласился, думаю, потому, что приметил в соседнем

лесу грибочки. Мы поездили, сделали замеры, отобрали пробы, а когда

вернулись, то обнаружили около него расстеленную плащ-палатку, на

которой сложена гора сморчков. Мои жена сын были уже в отпуске на

Большой Земле и Володину добычу мы привезли ко мне домой. Сморчок

такой уж гриб, что обязательно требует себя сварить, отвар вылить, а уж

потом жарить. Такая специальная ядовитая гельвелловая кислота, которая хорошо растворяется и уходит с горячей водой. Ну, нажарили

большую сковороду, заправили привезенной с Кубани сметаной, только

собрались налить – звонок в дверь. Володя говорит: «Наверное, Игорь».

Он уже комментировал не раз, что когда у нас грибы, то обязательно в

этот момент должен появиться мой старый друг Гарик Головин с

бутылкой и предложением выпить и закусить грибочками. Так было и в

тот раз.

Собрались мы однажды и в моей московской квартире. Я, Володя и

старый приятель еще по работе во ВНИИ НП Женя Бобковский. Приняли

на грудь, честно скажу, что хорошо приняли. Да еще при этом слушали

пластнку, где Визбор пел «Я сердце оставил в Фанских горах». Женя

86

Мои друзья и знакомые

расчувствовался, чуть слезу не пустил, а Володя на это начал читать

подробную лекцию об орографии и вообще природе Фанских гор. А я

смотрел на них и думал: «Конечно, для Жени, как и я туриста-водника, в

горах не ходившего, Фаны – это сказка вроде Зурбагана, нереализованная

мечта. А для Володи – реальность, место, где он бывал и где водил

группы».

Моя жена очень любила Володю и неплохо относилась к остальным

членам компании. Ну, иначе и быть не могло при подчеркнуто

уважительном отношении с его стороны. Он говаривал, что каждый раз, когда ест в Краснодаре творог, вспоминает Линочку, тоскующую на

Севере по молочным продуктам, особенно по творожку. И не забывал в

любой нижневартовской командировке привезти ей в подарок несколько

пачек любимого продукта. А пару уже после его отлета назад она

обнаруживала под нашей входной дверью картонную коробку с пакетами

сливочного масла. Ребята всегда привозили с собой продукты для

прокормления и вели в своем гостиничном номере домашнее хозяйство.

Ну, и могло случиться, что не все израсходовали до отъезда, как в этих

случаях. А однажды он чуть не расплакалась от умиления, когда

приехавший Фридланд поднес ей с поклоном целую коробку, двенадцать

финских сырков «Виола». Она и посейчас вспоминает это с

благодарностью.