Мои двадцать пять лет в Провансе

Приезжая в Англию, я всегда поражаюсь покорному поведению стоящих в очереди англичан по контрасту с грубостью провансальских домохозяек. Однажды я даже видел, как мужчина-англичанин пропустил вперед какую-то нервную дамочку. Возможно, все-таки рано хоронить английскую вежливость.

Глава шестая Французский – шаг за шагом

Лучший способ изучать французский язык – иметь близкого человека, который бы бегло говорил на этом языке и был терпелив. В противном случае вам придется без особых результатов копаться в разговорниках, пытаться читать местные газеты, смотреть телевизор и кое-как объясняться на почте или в мясной лавке. Если, конечно, на вас не свалится удача в виде хорошего учителя. Именно это и произошло со мной совершенно случайно воскресным утром, когда я пытался объяснить булочнику, что хочу купить хлеб и круассан для Дженни.

– Une baguette et une croissant, s’il vous plaît[28].

И сразу же за спиной услышал голос:

– Нет, нет и нет.

Обернувшись, я увидел стоящего позади меня невысокого седовласого человека в маленьких круглых очках, который энергично водил указательным пальцем из стороны в сторону. Наверное, вид у меня был такой озадаченный, что требовал объяснений.

– Круассан – мужского рода, – пояснил он.

– Извините, месье. Я англичанин.

– Ах вот как? Я говорю по-английски. – Он протянул мне руку. – Фаригуль.

– Мейл.

Мы пожали друг другу руки, я взял багет, круассан мужского рода и собрался было уходить, как месье Фаригуль сказал:

– Подождите меня. Выпьем кофе. – И, посмотрев на часы, добавил: – Или аперитив.

Мы сели за столик, и месье Фаригуль открыл наше первое заседание.

– Так редко выпадает возможность поговорить по-английски с англичанином, – сказал он. – Поэтому я уж использую ее на все сто.

Что он и сделал. Беседа длилась час, причем он говорил хорошо, с приятным акцентом, делая паузы только для того, чтобы заказать еще rosé или удостовериться, что употребил правильное слово. По его словам, он только что вышел на пенсию, а до этого преподавал английский в местной школе. Без работы ему было скучновато. Интеллектуальный уровень деревенских бесед оставляет желать лучшего, а целыми днями заниматься своим небольшим садиком ему надоело.

– Мозг похож на мускул, – говорил он. – Его нужно тренировать, иначе он усохнет. А теперь скажите, что вы делаете, чтобы улучшить свой французский.

Я взглянул на него. Мне хотелось учить язык, а передо мной сидел профессиональный педагог, у которого была масса свободного времени. Договорились мы быстро. Будем встречаться раз в неделю. Месье Фаригуль составит для меня программу. Будет давать домашние задания. И мой французский, как выразился месье Фаригуль, «расцветет, словно весенний цветок». Наши бокалы пустели и вновь наполнялись, и между делом выяснилось, что он прекрасно разбирается в местных винах и готов поделиться со мной своими познаниями. Я был счастлив. У меня будет не только professeur personnel[29], но и опытный руководитель, который поможет разобраться в огромном разнообразии вин: какие следует пить, какие хранить, а какие даже в руки не брать.

Дженни, только что нашедшая собственного учителя, была рада не меньше меня. Мы оба покинем клуб живущих за границей англофонов, которые изо всех сил цепляются за родной язык. Для начала мы станем говорить по-французски с нашими собаками.

Во время одного из первых уроков Фаригуль спросил меня, все ли я запомнил из предыдущего занятия. Я запомнил. Французский, говорил он, не только поэтический, романтический, прекрасный язык, во всем превосходящий другие, но еще и логичный, что является восхитительным качеством для любого языка. Прилагательные согласуются с существительными. Глаголы одновременно точны и подвижны. И никогда нельзя забывать о принципиальной важности рода. И он привел в пример любимое французское изречение. Как бледно и плоско звучало бы оно, если бы это было просто «Vive France!»[30], и насколько более волнующе и изысканно оно становится с прибавлением к слову «Франция» артикля женского рода, что совершенно естественно и логично.

Я спросил, существует ли какое-то официальное учреждение, которое узаконивает род существительных; например, когда в языке появляется новое слово – скажем, e-mail, – кто отвечает за его род? Это он или она? Занимается ли такими вещами правительство в лице особого министра? Или последнее слово в вопросах языка остается за Французской академией?

Меня не очень убедили слова Фаригуля, что французский язык отличается особенной логичностью. Язык развивается в обществе, а оно часто игнорирует логику, и мне хотелось найти примеры, которые поставили бы под сомнение теорию Фаригуля. Я взял словарь и стал искать сомнительные случаи.