Мои двенадцать увольнений

Самолет уже пять часов как приземлился, водитель сказал, что он довез их до сквера, а там они решили идти пешком. Не могут же они столько идти? Еще и телефон у Ерец не отвечал. Попросил на свою голову.

Я уже обошел весь сквер, но их и следа не было. Прошелся по окружным ресторанам, но и там их никто не видел. Вот, мать твою, попросил на свою голову! Уже стемнело, а об этих двоих не было вестей. Телефон зазвонил как-то неожиданно.

— Да. Савва ты где?

— В милиции.

— В милиции?! А где Николь?

— Ее допрашивают.

— Что ее?!

— Допрашивают.

— Какое отделение?

— Не знаю.

— Спроси у кого-нибудь.

— Оно за прудом от тебя недалеко.

— Жди сейчас приеду.

Господи, что она еще натворила, что ее допрашивают? Нужно за адвокатом ехать. Да сначала за адвокатом, потом в отделение, а полковника ФСБ брать? И его возьму, Ерец могла такое учудить, что у меня уже заранее волосы дыбом.

— Нет, мужчин не осталось, вымерли как вид, одни паразиты остались.

— Зря вы так, Николь Александровна, не все же паразиты.

— Все. Я же кричала «помогите, ограбили», хоть бы один помог, так они же еще расступались, чтобы этому козлу удобней бежать было.

— Ну, его же поймали.

— Кто его поймал? Если бы я в него свой пакет не швырнула и по голове не попала, он бы теперь далеко был.

— Сейчас мы ваши показания запишем, и пойдете домой.

— Хорошо.

Следователь оформлял протокол, я отвечала на вопросы, он записывал, мне осталось прочитать и написать заветную фразу «с моих слов записано верно…»

Прогулялись по скверу. Шпитцбольштихель размахивал своим портфелем, я ловко уворачивалась. И тут кто-то с силой вырвал этот злосчастный портфель у колобка, и толкнул профессора, Савва всей своей массой громыхнулся в свежеубранный снег, хотя скорей это была свежеубранная куча грязи. Не знаю, какой черт меня дернул бежать за грабителем, но я неслась по скверу, размахивая руками и призывая оказать помощь, но никто не хотел быть рыцарем, и все расступались, не обращая внимания на мои вопли. От злости и бессилия в ярости швырнула пакет, в котором была книга, подаренная мне Розиным и Леной. К моему удивлению пакет настиг грабителя, и удар по голове сбил его с ног. Но я не успела затормозить и грохнулась прям на преступника, уж не знаю об какую часть его тела ударилась, но теперь у меня был бланш под глазом.

К нашей куче-моле прибежали гаишники и отвезли нашу странную компанию в близлежащее УВД, правда, при запихивании Саввочки в машину его пару раз долбанули о крышу, но тут ему не Америка здесь ты голову либо сам нагибаешь, либо разбиваешь. В УВД нам не очень обрадовались, а особенно тому факту, что пострадавший проездом и является ученым с мировым именем. Я подняла крик, после чего дело быстро возбудили, нас сначала опросили, а теперь допросили. Всех запугала, что если они это не сделают сейчас, то придется им отдельное поручение о производстве следственных действий в оф`таки Америку слать, что их не радовало, поэтому расследование пошло семимильными шагами и Савва уже был признан потерпевшим и допрошен в этом качестве. Я была свидетелем, и сейчас мне осталось только написать эту завершающую фразу, дверь открылась, и в кабинет влетел Ковин с кучей людей. Андрео кричал, но что кричал, я даже слушать не стала. Для себя я еще не решила, кого я себе больше напоминаю Маньку Облигацию или Надьку Клюеву, но синяк болел и становился фиолетовым. А еще при падении разбила мобильный, теперь опять новый покупать. Я и так устала и голова уже болела, а тут еще Ковин со своими воплями.

— Тарас Иванович, все прочитала, написала и везде расписалась, я могу идти?

— Можете, Николь Александровна.

Вышла из кабинета, а за мной и Ковин со свитой.

— Я с вами разговариваю или нет?

— Я не собираюсь с вами говорить.

— Стой я сказал.

— Руки уберите. Я домой хочу, с меня на сегодня хватит.

— Хватит?! Хватит?! Я попросил встретить Савву, а в итоге вы в милиции. Вам ничего доверить нельзя?!

— Ты не прав, Андрей, у меня дипломат вырвали, а Николь Александровна его догнала и в милицию сдала, не дипломат сдала, а преступника поймала и сдала.

— Что?! Вы спятили за уголовником бежать?! Вы о чем думали?!

— Господин Ковин, я думаю мне и Анатолию Ивановичу здесь уже делать нечего, дело возбудили, его расследование я проконтролирую.

— Да, спасибо.