Мои французские каникулы

– Вот представьте, мы пошли на свидание в кино. Летний теплый вечер, и ничего не предвещало беды… Я уложила волосы в красивую прическу, надела свое самое прелестное платье, накрасила губы красной помадой… и пошел дождь! Стоим мы у кинотеатра под козырьком, а он, к слову, был недалеко от моего дома, и не можем двинуться: дождь стеной. А на мне такие нежные босоножки на тонких ремешках, мне их мама из Болгарии привезла, и так хочется плакать, что вся эта красота сейчас испортится. И что вы думаете?

– Что, Вероник Львовн? – Патрис уставился на маму. – Что произошло? И что такое «козыррок»?

– Это такой навес… Ну, крыша, одним словом! – Мама махнула рукой, уносясь в воспоминания. – Так вот, этот суровый вояка хватает меня на руки и бежит под дождь! Прическа погибла, помада растеклась, платье промокло… Я начинаю реветь! А он… А он говорит: «Давай погуляем под дождем!» – и ставит меня на землю… И мы пошли. Слезы текут из глаз, в босоножках хлюпает, а Савва начинает срывать мне желтые одуванчики. И когда мы подошли к дому, в руках у меня уже была целая охапка одуванчиков. Да и плакать мне совсем не хотелось. Вот так вот, Таяна, твой отец был неисправимым романтиком.

Я украдкой посмотрела на Патриса и поняла, почему мама влюбилась в папу.

– Па-а-ап, ну какой же ты! – Я подошла и крепко его обняла.

– Ой, да ну вас! – Папа поцеловал меня в макушку. – Идем дальше.

Совсем незаметно мы дошли до Камергерского переулка, где уже царила совсем другая атмосфера: шумные кафе, туристы, уличные музыканты и их песни, которые заставляли сердца всех присутствующих звучать в унисон.

И уже совсем поздно ночью мы вернулись домой. Уставшие, но наполненные радостью. Мне кажется, именно этот вечер за весь месяц стал для моих родителей точкой, когда они полностью приняли Патриса.

А для меня этот вечер был сказкой, полной добра, откровений и любви. И эту сказку я тоже буду вспоминать зимними вечерами.

❤ ❤ ❤

Вот и наступил день экскурсии по Москве, который приближает отъезд Патриса во Францию. Сказать, что я была опустошена, – ничего не сказать. Уже вся идея с романом на каникулы мне казалась глупой. И чтобы совсем не выглядеть дурой в глазах одногруппников, я решила не показывать, что нас с Патрисом что-то связывает.

А еще я грустила, что скоро закончатся звонки Патриса в университет. Он всегда так смешно отвечал секретарю: «Я пока жив, но они пытались убить меня окрошкой», «Спасибо, я в порядке, но они заставляют меня смотреть русские фильмы», «Воздух за городом меня старался усыплять». Меня это забавляло, а Катеньку дико смешило, я слышала ее смех, даже не стараясь подслушать, что она говорит в ответ Патрису.

До университета мы опять пошли пешком, потому что лето в этом году выдалось солнечным и ароматным. Запах деревьев и близость Патриса кружили мне голову, поэтому я не удержалась и взяла его протянутую руку. И так мы шли почти до самого вуза, но на последнем повороте я отпустила руку.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросил он.

– Ничего, все хорошо, – вот все, что я смогла сказать в ответ.

– Таяна…

– Патрис… – я пыталась подобрать слова. – Просто я не хочу, чтобы мои одногруппники знали про нас.

– Ты меня стесняться? – Казалось, что Патрис был в шоке.

– Нет, конечно! Не стесняюсь, не говори ерунды, – я закусила нижнюю губу. – Не хочу давать им повода для сплетен!

– Хорошо, – ответил Патрис, но я чувствовала, что под этим «хорошо» скрывалась обида.

– И своим тоже не говори, пожалуйста… – продолжила я, а Патрис так сжал челюсть, что я поняла – он точно обиделся. Но у меня не было выбора, мне еще несколько лет с ними учиться, не хочу портить себе репутацию. – Патрис…

– Таяна, я же сказал, что все хорошо. – Патрис остановился, посмотрел на меня и с уверенностью сказал: – Я обещаю, все будет хорошо.

Что будет хорошо, я так и не поняла, но надеюсь, он не начнет лезть целоваться при всех. Уверена, нас и так уже обсуждают, но пока нет доказательств – все является слухами.

На остановке возле университета стоял красный двухэтажный автобус, возле которого собралась толпа.

– Кажется, будет что-то глобальное, – присвистнул Патрис.

– Ага, – кивнула я, – выглядит масштабно.

– Александрова! Котийяр! – к нам подбежала Олимпиада Борисовна. – Вас опять все ждут! Таяна, живешь ближе всех!

– Олимпия Борискина, это все я! – вступился Патрис. – Представляете, уснул и сложно было проснуться.

Олимпиада Борисовна с подозрением посмотрела на него, потом перевела взгляд на меня и бросила:

– Потом с вами разберусь! – И поскакала к автобусу, зазывая всех занимать места. – Ребята, рассаживаемся!

Мы прошли в самый конец автобуса, где сидели все наши. Я села у окна, Патрис рядом. Лучше бы я села к кому-нибудь другому… Меня точно укачает в автобусе, и я усну у Патриса на плече.

– Почему опоздали? – язвительно спросила Леночка.

– Мы не опоздали, мы не хотели приходить! – отбил Патрис.

– Вот как! – Леночка переключилась на Ваню, понимая, что диалог не сложится.

– Лен, не бубни, – отреагировал Ваня. – Ребята что-то сказать хотят.

– А ты почему не говоришь? – хмыкнула Лена.