Мои французские каникулы

Разговор с мамой смог привести меня в чувство, но не смог отогнать мысли о своей глупости. Вот зачем я позволила себе… Не хочу говорить это слово… Позволила себе чувствовать. Да и был ли у меня шанс на то, что мы с Патрисом этот месяц проведем просто как друзья? Нет, шансов не было. Я с первой секунды поняла, что влипла в большие неприятности. С первой секунды, когда увидела его дерзкие глаза.

Мама вышла из комнаты, а я обессиленно плюхнулась обратно на кровать. Желания двигаться, говорить, смотреть или дышать не было. Можно я просто превращусь в статую, которую поставят около дачного крыльца на радость птицам или на балконе, чтобы мама могла подвязывать к моим застывшим рукам свои цветы? Так я смогу остаться в вечности с ним. Мне не нужно будет страдать, переживать, плакать. У камней же нет чувств. А у меня есть…

Не знаю, сколько прошло времени в этой тишине, но одним движением Патрис ее разрушил – легкий скрип открывшейся двери разбудил меня. Спящую красавицу – поцелуй принца, меня – дверь. Ага, точно, я настоящая принцесса. Почти без принца, без волшебного поцелуя и без крестной, которая одним взмахом волшебной палочки может решить все проблемы.

Патрис подошел к кровати, но я не пошевелилась. Я статуя. Если сделаю движение, то рассыплюсь на тысячи песчинок.

– Можно? – спросил Патрис и, не дождавшись ответа, лег ко мне и обнял. – Ты спишь?

– Сплю, – буркнула я, втянув воздух носом. От волос Патриса опять вкусно пахло – кажется, смесью ванили и апельсина.

– Знаешь, я готов так вечность лежать… Но будет обидно пропустить такой солнечный день. Не находишь?

– Ты опять говоришь как дед. – Я снова вдохнула его запах. Хочу пропитаться им.

– Как мудрый дед? – Я почувствовала, что Патрис улыбнулся.

– Как вредный. – Я с большой неохотой оторвалась от Патриса и начала язвить, хоть и не хотела этого: – А ты придумал, чем мы займемся? Или додумался только забраться ко мне в кровать?

Мне хотелось плакать, и чтобы Патрису тоже было больно. Я должна его обидеть, может быть, после этого мне станет легче. Если мы поругаемся, он уедет, и нам не придется больше общаться. Легче расстаться на плохой ноте.

Но он взял меня за руку, и злость, которую я накопила, рассеялась, как дым от костра, оставив только небольшую горечь после себя.

– Конечно, придумал! – Патрис лукаво улыбнулся. – Мы пойдем в аквапарк!

– Ты все-таки решил увидеть меня без одежды? – Раздражение новой волной накатило на меня.

– Наверное, я и шучу как дед, раз ты не можешь понять мои шутки. Или мой русский не так хорошо.

– Хорош, а не хорошо, – я надула губы.

А русский у Патриса был великолепен. Я поняла, что почти перестала замечать его ошибки, его забавную «р» или то, что переходит на французский, когда забывается. Его голос и манера речи стали родными. Мне неважно, на каком языке мы с ним говорим. Мне важно, что у меня есть эта возможность – говорить с ним. И пока она есть, нужно ей пользоваться.

– Я понимаю твои шутки, – примирительно сказала я. – Прости. Кажется, я просто не выспалась.

– Ничего страшного, – Патрис убрал с моих ресниц волосок. – Я постараюсь тебе поднять настроение.

– Так куда мы пойдем?

– Я изучил в сети один парк, там можно взять напрокат скейты. А я помню, что ты любишь на них кататься.

– Это единственный экстрим, к которому я готова, – я согласно закивала. – Только необязательно их брать напрокат. У меня есть два.

Я сбегала в гардероб и достала два пенни борда, которые мама бережно упаковала на зимовку.

– Если ты не против, то я возьму бирюзовый, – сказал Патрис.

– Ты что-то имеешь против розового? – возмутилась я.

– Вообше нет, – Патрис расхохотался. – Выбирай ты.

– Ладно, – я сжалилась над ним. – Розовый мой. Тогда идем собираться?

❤ ❤ ❤

Весь день мы провели в парке и только к вечеру вернулись домой. Мы катались, разговаривали, смеялись. Но не обсуждали планы на будущее. Только иногда, как судейский молоток, в голове стучала мысль – БУМ! – Что будет дальше? – БУМ! – Нам надо это обсудить. Но мысль так же быстро исчезала, как и появлялась. Я старалась отпустить ситуацию, чтобы успеть получить удовольствие от происходящего.

И я получала. От ветра, который летел нам навстречу, от Патриса рядом, от ощущения свободы, которое дарит скейт, от счастливой улыбки Патриса, которая дарила мне спокойствие. У нас не было завтра. Не было самолета, в котором Патрис улетит, возможно, навсегда. У нас было только сегодня. И сегодня было прекрасно.

Своеобразный коктейль из чувств: возьмите немного свободы, добавьте романтики, побольше поцелуев, мечты и щепотку грусти. Все тщательно перемешайте… Главное – не переборщить с грустью.

А еще я невероятно волнуюсь за родителей. Нет, меня не пугает, что они догадались о моих чувствах к Патрису. Мне жалко, что они будут переживать вместе со мной. Родители же ни при чем. Это я разрешила себе глупить. Почему они должны страдать вместе со мной? А страдать я буду. У меня каждый раз наворачиваются слезы, когда я думаю об отлете Патриса.

Как научиться быть сильной?