Мой гарем

И я с ним согласна. Серен никогда особо не рассказывал о Швеции, но с того вечера на озере он стал полностью одержим ею, рассматривал альбомы в поисках пейзажей, которые он бы узнал, листал толстые книги с моделями кораблей. Я решила, что это как-то связано с его заболеванием. Я заснула рядом с ним, держа его за руку. Он наваливается на меня и притягивает к себе.

— Любимая, — шепчет он. — Все закачалось. Я думал, потолок упадет. Слишком уж много людей. Мы погибаем. Я знал, что мы погибнем и утонем. Ужасно, когда рвутся легкие.

Я глажу его по лбу, и вскоре он начинает дышать спокойнее. Не знаю, что теперь делать. Я беру пиалу с супом, который уже совсем остыл, и обнаруживаю на подносе прибыль от сеанса. Мы договорились, что разделим деньги, но тут вся сумма. Я прикидываю — если мы сядем на поезд и постараемся быть поэкономнее, то этих денег хватит на то, чтобы съездить с Сереном на пару дней в Стокгольм. Может быть, тогда мы сумеем подобрать ключ к тайне. Его родители сейчас живут в Швеции, в пригороде столицы. Мы можем съездить к ним в гости и спросить, как появился панический страх Серена утонуть и его воспоминания о корабле, о котором он все время говорит.

На глаза мне наворачиваются слезы, и я прижимаюсь к Серену. Я знаю, что все может получиться иначе, что тайна не раскроется, а Серен переживет нервный срыв или что-нибудь похуже. Я провожу по волосам на его груди и шепчу ему в плечо «мой Серен».

Уже почти светает, когда я замечаю, что Серен смотрит на меня. Спина затекла, я потягиваюсь и вижу, что Серен немного успокоился. Он все еще бледен, но сейчас у него обычное, спокойное, задумчивое выражение лица, которое так нравится его пациентам.

— Как ты думаешь, — тихо говорит он, — я совсем спятил?

Я пожимаю плечами и, с трудом взяв себя в руки, стараюсь беспечно улыбнуться.

— Это же ты у нас специалист по этим вопросам. Но я думаю, что тебе как можно скорее следует кое с чем разобраться.

Я показываю ему деньги и говорю, что мы вместе поедем на пару дней в Стокгольм.

— А ты сможешь работать в пути? Разве тебе не нужно сдавать новую книгу?

Я раздумываю.

— Нужно, но ведь я могу писать и в дороге.

Он кивает.

— Меня так успокаивает, когда я вижу, как ты пишешь. У меня даже ноги холодеют, когда я думаю о том, что нас там ждет.

Я толкаю его в бок.

— Ну, тогда я напишу что-нибудь про холодные ноги.

Серен улыбается и уже не смотрит на меня с таким отчаяньем.

Я слышу звонок в дверь, а вскоре после этого раздается смех Матильды. Я так рада, что она пришла, потому что трудно грустить или нервничать, когда Матильда рядом. Она разговаривает с Юни в гостиной, а потом тихонько стучит в дверь, и ее прекрасное темнокожее лицо появляется в дверном проеме — белые зубы блестят, а глаза сверкают, как хрусталь.

— Я слышала, тут кому-то нужно расслабиться, — говорит она певучим голосом.

Матильда достает бутылку с массажным маслом из огромной соломенной сумки и целует меня, а потом гладит Серена рукой по щеке и показывает ему бутылку.

— Это лучшее массажное масло, — говорит ока. — Оно всегда помогает. Я купила его у Дона. Вы его знаете, мой торговец маслами. Ну тот, со шрамом от шеи до ключицы. Дон говорит, что это Харлей среди масел.

Серен улыбается. Он смотрит то на меня, то на Матильду, и его улыбка становится все шире. Потом он медленно расстегивает свои кожаные брюки. Матильда поворачивается ко мне спиной, чтобы я могла расстегнуть змейку на ее летнем платье, и не прекращает при этом болтать. Я могла бы слушать ее часами. Жизнь Матильды — это пестрая ярмарка, полная соблазнительнейших предметов, на которые можно взглянуть, а потом попробовать их на вкус. Она стоит перед нами обнаженная, словно статуя, и я поспешно снимаю платье, в котором спала, а Длинные жемчужные бусы оставляю на шее. Серен сбрасывает подушки с кровати и ложится на живот. Его мускулистые ягодицы кажутся сделанными из мрамора. Такому упругому телу можно только позавидовать. Женщине не достичь этого многими часами занятий шейпингом. Матильда тихонько напевает, что-то рассказывает, выливая при этом массажное масло на спину Серену. Масло пахнет кокосами и манго. Серен удовлетворенно потягивается. Мы втираем масло ему в спину, я становлюсь на колени у изголовья кровати, подбираю ему волосы и прячу их под подушку. Когда я массирую его шею, он урчит от удовольствия, и Матильда радостно мне улыбается. Она становится над ним на четвереньки, и ее огромная грудь колышется. Она опускается ниже, касаясь его спины, и сосками проводит по телу до ягодиц, сжимая бедрами его ноги. Сейчас он должен чувствовать прикосновение волос ее лобка к своим бедрам. Она двигается вперед и назад, стараясь, чтобы соприкосновение их тел было максимальным. Ее темная кожа и роскошные формы соблазнительно смотрятся на белом мускулистом теле Серена.