Мой генерал

– Вадим хотел идти в милицию и погиб.

– Это несчастный случай. Мы же все видели своими глазами.

– Федор, – энергично жуя бублик, начала Марина, – ну давай просто представим себе, что это не несчастный случай! Ну почему у тебя нет никакого воображения?!

– У меня сколько хочешь воображения.

– У тебя его вовсе нет, как у моих студентов! Две трети из них не могут себе представить, что если из бесконечной последовательности удалить бесконечное число членов, то она все равно будет равна бесконечности, а не нулю!

– Почему бесконечности? – удивился Федор. – Нулю.

Марина застонала:

– Да не нулю! Ну как тебе это объяснить! Дай мне бумагу и ручку! У тебя есть? Или ты писать не умеешь?

– Я умею. Не слишком хорошо, конечно, но умею.

– Смотри. Вот луч. Это бесконечное множество точек. Это нуль. Это точка А. Выбираем ее произвольно. Если нам нужно убрать бесконечное число точек…

Он смотрел за ее рукой и не слушал, она поняла это совершенно точно, когда мельком на него взглянула. Он просто смотрел на ее руку, которая проворно и как будто сама по себе рисовала на бумаге.

Она опомнилась:

– Прости, пожалуйста. Тебе это, наверное, совсем не интересно. Я просто увлеклась ни с того ни с сего. Наверное, мне на работу надо.

“Тебе надо ко мне в постель, – мрачно подумал Федор Тучков Четвертый. – И мне надо, чтобы ты хотела ко мне в постель”.

Как это все некстати!

– Твоя задача математически некорректна, – заявил он. – Зря ты так стараешься.

Марина смотрела на него с первобытным изумлением, потом осторожно засмеялась и замолчала. Почему-то ей вдруг подумалось, что говорил он вовсе не о луче с точкой А.

Нужно быстро и аккуратно свернуть в тихое и безопасное место. Если такое еще осталось в непосредственной близости от Федора Тучкова.

– Давай представим себе, что Вадима кто-то убил. Давай просто попробуем.

– Попробуем, – согласился Федор Федорович, думая только о постели и о том, как ему теперь быть с профессоршей.

– Лошадь можно напугать или внезапно причинить ей боль, чтобы она взвилась на дыбы и сбросила седока, особенно если он не слишком умелый.

– Марина, мы стояли там. Никто не пугал лошадь и не причинял ей боль.

– Федор, то, что мы этого не видели, еще не означает, что этого не было.

Ого!.. Он даже засмеялся от удовольствия.

– К лошадям никто и близко не подходил.

– Не подходил у нас на глазах. А если до этого?

– Что значит до?

– Ну, вчера или накануне!

Тучков Четвертый встал и налил им еще по кружке чаю. Полез в какой-то шкафчик и вынул оттуда пузатую круглую бутылку.

– Мне больше не надо! – перепугалась Марина.

– Ну, конечно, – согласился он и налил – довольно много, на палец примерно. Эдик Акулевич всегда наливал ей именно столько вина, примерно на пален. Наверное, боялся, что она впадет в алкогольную зависимость и ее карьера пострадает.

Нельзя, нельзя так думать о старом друге! Он проверенный, близкий человек, и черте ним, с геморроем и долькой чеснока в нагрудном кармане! То, что она так о нем думает, – предательство!

– Ты любишь Дика Фрэнсиса?

– Не знаю. А что?

– Он много писал про лошадей. Он в прошлом был знаменитый жокей. У него есть роман про то. как лошадь приучили пугаться вспышки фонаря. И достаточно было выйти на скаковое поле с фонарем, чтобы лошадь поднималась на дыбы и сбрасывала жокея. У них на этом был целый бизнес построен.

– Красиво, – оценил Федор Тучков. – Но не слишком правдоподобно. Вряд ли кто то тренировал лошадь специально, чтобы убить Вадима.

– Может быть, не Вадима! Но когда он сказал, что пойдет в милицию, от него решили избавиться именно таким способом!

Федор Тучков развернул леденец “Взлетный” и кинул себе за щеку.

– Способ убийства какой-то ненадежный. – высказался он, подумав. – Лошадь может сбросить, человек ушибется, и все дела. Это же не скачки с препятствиями! Они не скачут галопом, а медленно идут.

– Там же обрыв!

– Да ни при чем обрыв, – поморщившись, сказал Федор. – Даже с обрыва можно упасть и не получить никаких серьезных повреждении. Ему просто очень не повезло.

Марина подула на свой чай и проговорила, стараясь быть убедительной:

– Есть два очень странных обстоятельства. Первое. Вадим сказал, что знает что-то о трупе в пруду и собирается заявить в милицию. Второе. Вадим идет кататься на лошади, падает и разбивается. Это не может быть совпадением.

– Это может быть совпадением.

– Федор. Нет.

– Да.

Черт бы побрал этих загорелых полицейских капитанов в выцветших и потертых джинсах! Вечно они уверены, что умнее всех, и упрямы, как мулы!

– Вовсе необязательно, что человек умрет, если его сбросит лошадь. А раз Б этом нельзя быть твердо уверенным, значит, это не убийство!

– Убийство

– Мы толчем воду в ступе, – заявил Тучков Четвертый.

Марина с силой поставила кружку на полированный столик. Немного чаю даже выплеснулось наружу. Она быстро смахнула лужицу ладонью.

Он не заметил. Или сделал вид?

– Если тебе ничего не показалось и у Павлика есть пистолет, зачем ему тренировать лошадей, чтобы они сбрасывали седоков? Почему не выстрелить?

– Павлик не тренировал никаких лошадей!

– Тогда кто тренировал?

– Кто-то еще. Я пока не знаю.