Мой гениальный залёт

– Нет, ты молчи! – приказываю и режу ладонью воздух. – Я хочу до конца, чтобы понимал. Розка и Элька хотели меня замуж выдать, искали кандидата. Чтобы ты понимал – богатого и успешного, с бизнесом и активами. Это была их идея, а я взяла и согласилась. Пришла на день рождения к Павлику, чтобы заарканить. Очаровать. Не знаю, как правильно сказать. Соблазнить! – щёлкаю пальцами. – Потому что сразу хотела переспать и залететь. Я с собой презервативы взяла испорченные.

– Не понадобились, – придушенно хохотнул Костров.

– А не важно! Намерения у меня были именно такие! Я хотела миллионера Павла Кострова в отцы своему ребёнку. И позже явилась не просто так.

– А как? – Егор смотрит на меня внимательно, и глаза у него добрые, спокойные.

– Мне деньги были нужны. Позарез. Чтобы выкупить у компаньона вторую часть акций «Солнечного компаса». Но Павлик орал так, что я махнула рукой и решила: ну его. С его деньгами, отцовством. Сама справлюсь. Первый раз, что ли.

Теперь Егор смотрел на меня серьёзно. Мягкость из глаз ушла, между сведённых бровей чёрточка нарисовалась.

– А потом? – тихо спросил он.

Я плюхнулась с ним рядом на лавочку. Ноги не держали. Да и смотреть я больше ему в глаза не хотела. Видеть не желала его серьёзной сосредоточенности. И холода, наверное. И, возможно, презрения. Я иногда трусиха.

– А потом стало вообще всё не важно. Вадя, Вадим Горский, мой компаньон, продал акции Лёшке.

– Бывшему, – зачем-то уточнил Костров.

– Да, – вздохнула я и провела рукой по лбу.

– Который почему-то воспылал к тебе неземной страстью.

Я только плечом дёрнула. Какая теперь разница?

– И если ты объединишь с ним свои усилия, то компания никуда не денется, так? Останется в семье.

Я вообще плохо соображала, это тут к чему, но кивнула, потому что это правда.

– То есть я тебе, не миллионер, не нужен, получается?

Я вдруг почувствовала, что каменею, как смола, что дорвалась до воздуха и солнца. Что он хочет услышать? Что он мне нужен? Что я сейчас расплачусь, упаду перед ним на колени, протяну руки, как позорная девка, и начну клясться, что не проживу без него и дня?

Да он же просто ищет повод, чтобы от меня избавиться! Нашёл причину, называется. Зацепился за ерунду и сейчас и радуется, что всё так удачно сложилось? Не буду его разочаровывать. Да, трое детей – это груз, который не каждый выдержит, я понимаю.

– Я вообще тебя не знаю, Костров, – поворачиваю голову и всё же смотрю ему в глаза. Так открыто и честно, как только могу. Но, чёрт, слёзы близко, и мне не скрыть их, не спрятаться. Это плохо. Я бы хотела выдержать всё без истерик и лишней жалости. – И мне, собственно, без разницы, кто ты.

Он молчит. Смотрит на меня долго-долго, а затем разжимает губы:

– Егор Тургенев, – произносит медленно, с какой-то затаённой значимостью. – Меня зовут Егор Тургенев. Начнём, пожалуй, с этого.

И в этот момент у меня упала челюсть. До асфальта. И глаза на лоб полезли. Что?! Не Костров?..

Глава 48

Главное – дождаться

Павел

– Я чувствую себя предательницей, – ныла подружка Ефимовой Роза. – Надо было её как-то подготовить, что ли. Или правду сказать. Кто ж думал, что дело тройней закончится. Бедная наша Юля. То ничего, то грузовик с пряниками прямо на её улице перевернулся.

– Три грузовика, – уточняет моя ведьма. Если Роза хоть ноет, но идёт, то Элиза артачится и вырывается, как дикая кошка. Даже под руку себя взять не дала – звезда сердца моего, блин.

Мне удалось их до ближайшего кафе довести. Дальше дело застопорилось намертво.

– Нужно ей позвонить, – порывалась Элька, – бросили в самый ответственный момент, удрали. Мало ли что там этот в очках ей наговорит на радостях. Костровым доверять нельзя.

А вот это уже не просто обидно, а я бы сказал – оскорбительно!

– Это почему ещё? – с яростью втыкаю я ложку в мороженое. Будь это кинжал – стол насквозь проломил бы.

– Потому что ненадёжные. Только что – и в кусты. Там от тройни точно башню набекрень вывернуло.

– Ты говори да не заговаривайся, – расстреливаю я её взглядом. – Егор – самый порядочный и надёжный.

– Эль, ну ты перегнула, честно, – вступается за Егора Роза, и я ей благодарен. Даже руки готов поцеловать.

Я понимаю, что не подарок и плохо поступил с их подругой. Ну и как бы до сих пор не отошёл – вот такой дурной у меня характер. Даже мысли шевелятся, что эти проныры всё прознали и решили Егора укатать наверняка. Врачиху эту подкупили, например.

Да, я подозрительный говнюк, ничего поделать не могу. Жизнь научила меня не подставляться, а если в драку лезть, то держать удар.

– Нет, я всё же позвоню, – хватается за сумочку Элиза.

– Стоять! – командую, стараясь говорить тихо. – Дайте им поговорить, что вы за люди?

– Мы не люди, а лучшие подруги, – замораживает меня невыносимо синими очами Элька. – Своих не бросаем и в обиду не даём!