Мой Главный (СИ)

Что с моим телом... Все ноет, непослушное и ватное какое-то. Хочу открыть глаза, но веки такие тяжелые, словно что-то положено на них и давит. Язык не ворочается. Оень хочется пить. Прислушиваюсь к себе, пытаюсь вспомнить, что случилось.

Я ждала Егора, а он все не ехал. Было много музыки, и я танцевала, стараясь не дать разойтись обиде, а Белова все не было. Потом кто-то из артистов пришел и увел с собой Надю. Точно, она ушла, я осталась с Глебом. Мы танцевали? Как тяжело вспоминается, словно из тумана вываливаются картины, показываясь мне на мгновение и растворяясь снова.

Я танцевала с Глебом? Нет? Тогда почему я так четко помню его руки, они держал меня, как будто я могу упасть. И как он опустил свои ладони ниже спины, я отшатнулась, Картинка яркая, мурашки прошлись по коже моих рук, приподнимая волоски. А Глеб поймал меня под локоть и повел. Куда? Не помню. Темное что-то и холодное. Служебный вход, точно. И ступенька была отбитая. Так четко вижу обломленный край последней ступеньки. Улица, снег, а я в туфлях. Почему я была в туфлях на улице?

Что потом? Серая машина, очень неприятный химический запах дешевого авто освежителя, вызывающий тошному. Ничего больше не помню.

Рядом шорох и легкий скрип. Кто это? Егор? Напрягаюсь и все же чуть приоткрываю глаза. Надо мной технический потолок, серый бетон. Какая—то грубая металлическая балка висит прямо над кроватью. Стена, что я могу увидеть, тоже бетонная. Напрягаюсь, чтобы повернуть голову. И тело тоже чуть разворачиваю.

Рывок. Боль. Что это? Догадка ошпаривает, накрывая тревогой. Осторожно двигаю рукой. Запястье в стальном захвате. Я пристегнута наручниками с одной стороны. Вторая рука свободна, шевелю пальцами и веду чуть в выше. Ничего не держит.

— Проснулась? — замираю, понимая, что этот голос я не хотела бы слышать никогда.

Бахтияр. Все же поворачиваю голову на звук и приоткрываю глаза. Тело слушается лучше, чем какое-то время назад. Рассматриваю своего бывшего жениха.

Очень коротко стриженный, почти лысый. Так странно его видеть без копны смоляных волос. Он сидит на табуретке и чуть раскачивается. Смотрит на меня пустым взглядом, там нет эмоций. И это почему-то пугает сильнее. Бахтияр в теплой куртке, джинсах, высоких сапогах и в перчатках.

Медицинских синих перчатках.

Чтобы не оставить отпечатки, доходит до меня.

— Я предлагал договориться, но ты решила по-своему. Теперь будет по-моему. Поиграем. — перестав качаться, наклоняется вперед и опирается рукой о край кровати. Мне хочется отползти в сторону, но я сдерживаюсь. И смотрю, смотрю на этого человека.

Да, я его боюсь. Это какой-то совсем другой страх, не тот, что был раньше. Я боюсь самой ситуации, угрозы, что идет от него. Но вот того душного, не дающего вздохнуть позорного ужаса из детства, больше нет. И я бы даже ответила ему сейчас. Но мой язык не очень слушается меня. Вспоминаю, о чем рассказывал Василий, но ни одного похожего сюжета мы не обсуждали. Как вести себя, когда тебя выкрал бывший жених и пристегнул к кровати, предварительно чем-то опоив. Видимо, это не так часто в жизни случается, как приставания в лифте или на дорожке в парке.

— Еще минут десять и функции тела включатся обратно. Сможешь говорить. А пока послушай. — Ниже наклоняясь и глядя прямо в глаза, говорит он.

— Ты разрушила мои планы и мою жизнь. Ко мне приходит человек от Айдара Камаева и предупредил, что если я к тебе сунусь, то мне не жить.

Я смотрю ответно и внимательно слушаю, хочу запомнить все, что он скажет, понимать я буду потом, сейчас запомнить слова.

— А мой отец, узнав об угрозе, решил снова отправить непутевого сына за границу, и это... — Бахтияр проявляет наконец-то эмоцию, ухмыляется – это отличное алиби! Меня нет в стране, но я здесь!

Он смотрит на часы, отвлекаясь от монолога, задумывается, а потом снова возвращается ко мне.

— Не так уж и сложно было организовать праведную месть в век технологий. Я узнал, что твой муж раньше бегал по лесам, вот решил его развлечь, квест небольшой организовал. Посмотрим, как справится…

Он не отводит взгляд, словно хочет что-то достать из меня. Раньше я бы смутилась и попыталась спрятаться. Сейчас я внутри другая. Белов что-то сделал со мной и внутри есть силы на отпор. Стараюсь спокойно смотреть в ответ. Но Бахтияр, видимо, считывает в этом вызов.

— Думаешь, твой Белов спас тебя от меня? — наконец он отводит взгляд, а потому и встает, и направляется к окну, смотрит на улицу, долго, разглядывая что-то в правой стороне. Потом достает телефон и внимательно изучает его, кликая по экрану. Хмурится.

Мой организм вдруг начинает давать мне сигналы: руку лучше чувствую и позвоночник могу прогнуть. Осматриваюсь, я лежу в самом деле на какой—то железной кровати, подо мной матрас, накинутый серым пледом, и я укрыта вторым таким же. Обуви на ногах нет. Пробую пошевелить языком. Есть движение.

— Пить. — Голос не узнаю, но говорю вполне громко, меня слышно. Чувствую свое тело и становится легче. Пить хочется очень, но не уверена, что стоит брат стакан воды из рук бывшего жениха.