Мой год отдыха и релакса

— Семь порций мороженого. — Качая головой, он протянул руку за пачкой ментоловых сигарет для следующего покупателя. Я и не собиралась спорить. Египтяне — это не аптекарши из «Райт эйд». Так что я сняла наличные в банкомате и оплатила свой долг.

Дома я обнаружила на кухонном столе семь стаканчиков того, старого «Хааген-Дац». Я должна была приложить большие усилия, чтобы выдрать их из глубин морозильной камеры бакалейной лавки: хрустик «Кофе-тоффи», ванильная помадка, малиновая помадка, изюм с ромом, земляничное пралине, пралине-бурбон с орехами пекан и арбузное мороженое. Все растаяло. Может, я ждала гостей? Китайская еда на кофейном столике намекала на какое-то застолье, но, похоже, я заснула или не справилась с палочками и все бросила. Пока я спала, вся квартира провоняла фритюром. Я приоткрыла на несколько дюймов окно в гостиной, села на софу и принялась за второй кофе. Один за другим я брала в руки испачканные жиром контейнеры, пыталась угадать по запаху, что в нем, открывала крышку и смотрела, правильно ли я отгадала. То, что я приняла за свинину с рисом, оказалось скользкой лапшой ло-мейн с ломтиками моркови и лука и крошечными креветками, похожими на лобковых вшей. Ошиблась я и насчет брокколи под чесночным соусом. Тот контейнер был полон желтых цыплят-карри. Белый рис обернулся яичным роллом с капустой. Еще там были контейнеры с овощной смесью и жареными ребрышками. Когда я наконец наткнулась на рис, он оказался бурым. Я попробовала его пальцами. Он был странный — мягкий и холодный. Пока я его жевала, зазвонил телефон. Я знала: это Рива, наверняка она хотела убедиться, что я все поняла насчет похорон. Она желала услышать от меня обещание, что я приеду ради нее, что приеду вовремя, желала, чтобы я сказала, как сильно сожалею о кончине ее матери — мне не все равно, я чувствую ее боль и сделаю что-нибудь для облегчения ее страданий, да поможет мне Бог.

Я не ответила. Выплюнув рис, отнесла все контейнеры с китайской едой в мусор. Потом открыла стаканчики с растаявшим мороженым и вылила все в унитаз. Я представила, как ахнула бы Рива, если бы увидела, сколько еды я выбросила, как будто если бы я съела все это и потом меня стошнило, это не было бы расточительством.

Я вынесла мусор в холл и выкинула в мусоропровод. Мне ужасно нравилось, что в моем доме был мусоропровод. Благодаря этому я чувствовала себя важной персоной и вроде как участвовала в общей жизни. Мой мусор смешался с мусором других жильцов. Вещи, которых касалась я, касались вещей, которых касались другие люди. Я делала свой вклад. Я была связана с ними.

Я приняла ксанакс и инфермитерол, вытащила из ванны мокрую куртку и открыла горячую воду. Пошла в спальню, нашла чистую пижаму, чтобы сразу надеть ее и заснуть под «Джампинг Джек флеш». Мебель в спальне была переставлена. Кровать повернута, и теперь я лягу головой к стене. Я представила, как в медикаментозном беспамятстве оценивала свое жилище, использовала свой мозг — какую его часть, не знаю, — и решала, как мне стратегически улучшить свою среду обитания. Доктор Таттл предсказывала такое поведение. «Некоторая активность во сне — это ничего, нормально, если ты не управляешь тяжелыми механизмами. У тебя ведь нет детей, да? Глупый вопрос». Хождение во сне, разговоры во сне, общение онлайн в чатах во сне — этого можно ожидать, особенно от амбиена. Я уже наделала много покупок во сне при помощи компьютера и в бакалейной лавке. Я заказала еду из китайского ресторана. Я курила во сне. Я писала во сне сообщения и звонила по телефону. В этом не было ничего нового.

Но с инфермитеролом стало иначе. Я помню, как вытащила из ящика комода легинсы и теплую рубашку. Помню, как я слушала шум воды, наполнявшей ванну, пока чистила зубы. Помню, как сплюнула пасту с кровью в грязную раковину. Я даже помню, как проверяла пальцем ноги температуру воды в ванне. Но не помню, как залезла в воду, купалась, мыла голову. Не помню, как вышла из дома, села в кеб, ходила куда-то или делала что-то еще в ту ночь, или на следующий день, или на третий день.

Словно через миг я проснулась в поезде, мчавшемся в Лонг-Айленд. На мне были джинсы, старые кроссовки и длинное белое меховое пальто, а в голове звучала тема из «Тутси».

Глава четвертая

Доктор Таттл предупреждала меня о «длительных кошмарах» и «мысленных путешествиях», «параличе воображения», «аномалиях восприятия пространства и времени», «снах, которые ощущаются как вылазки в мультиверсум», «путешествиях в потусторонние измерения» и тому подобном.

Еще она говорила, что небольшой процент людей, принимавших такие же препараты, какие она прописала мне, сообщали о галлюцинациях в часы бодрствования.

— В основном это приятные видения, эфирные духи, небесная игра света, ангелы, приветливые призраки. Эльфы. Феи. Нимфы. Галлюцинации совершенно безобидные. И они бывают в основном у азиатов. Могу я спросить, какой у тебя этнический фон?

— Английский, французский, шведский, немецкий.

— У тебя все будет нормально.