Мой голос за тебя

— На самом деле я счастлива. Чувствую себя отвратительно, но счастлива.

— Отлично! Ты и должна быть счастлива. Несмотря ни на что, понимаешь?

Рейги настолько доверяла Джею, что однажды рассказала об их с Тедом разговоре о вазэктомии.

— Ну да. Есть еще какие-то правки?

— Тед?.. — осторожно спросил Джей.

— Угу, — ответила она.

Обоим было ясно, о чем идет речь.

— Извини, но как твой редактор, девочка, я считаю, что ответ надо изменить.

— Понимаю.

— Постарайся сделать это лично или хотя бы по телефону.

— Угу.

— Дай ему возможность поступить правильно. А если что-то пойдет не так… ну, тогда…

— Мы продолжим вести нашу колонку…

И оба рассмеялись.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Я НЕ ЧИТАЮ ЛЕКЦИЙ МЕНЬШЕ ЧЕМ ЗА ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ

— Я как раз подумал: может, эта передышка и кстати. Неплохо побыть дома. Меня уже тошнит от всех этих разъездов, — сказал Бак, выкладывая на тарелки из белоснежного фарфора сочные бургеры из своей любимой «Таверны Мартина» и расставляя их на противоположных концах стола. Бёрди тем временем открыла бутылку красного вина.

Его прогноз результатов выборов в Нью-Гэмпшире стал хитом «Эм-Эс-Эн-Би-Си». Вскочив в поезд, Брэндивайн вернулся как раз к ужину. Бёрди, не поскупившись, разлила вино и за легкой беседой о Нью-Гэмпшире, Айове, о стремительном взлете Роки Хейз и о путешествиях Бака опустошила свой бокал.

— Я остановился в новом местечке. В принципе, недурно. Я бы, конечно, предпочел отель, где мы в тот раз останавливались, помнишь? Но…

— Его оккупировали люди Хейз.

Она показала на плоский экран в углу, настроенный на «Блумберг», где щеголеватый репортер из «Кью» отвечал на вопросы в кофейне, которую Хейз посетила накануне.

— Интересно, кто на нее работает. Похоже, ее окружают исключительно персонажи из ее индустрии, — что, если подумать, ничуть не хуже, чем все так называемые стратеги, — Бёрди улыбнулась.

— Вполне вероятно! — Он от души расхохотался, а затем вздохнул: — Да кто знает? Многое решает удача.

— Именно поэтому тебе платят большие деньги за прогнозы, — сказала она, отпив еще вина.

— Но даже мне не раскусить Хэнка Гудфеллоу.

— Ну, а как тебе нравится эта Мэдисон? Похоже, она прочитала популярное пособие по семейной жизни и решила делать все наоборот. Нельзя выглядеть такой довольной, когда муж проигрывает…

— И нельзя слишком ясно показывать, что ты расстроена, когда он выигрывает, — рассмеялся Бак. — Кто-то должен ей объяснить, что камера смотрит на нее постоянно и…

— Все репортеры только и ищут кадры, из которых в Интернете вскоре сделают новую супер-популярную гифку, — подхватила Бёрди, подозревавшая, что на душе у Мэдисон скрывается куда больше, чем та демонстрирует. — Но слава богу, что она и Роки Хейз участвуют в кампании, они делают ее интересней, чем обычно.

— Это точно. А знаешь, какой вопрос волнует всех в этом сезоне? — предельно доверительным тоном спросил Бак, держа в руках бокал с вином, откинувшись на спинку стула и глядя ей в глаза через стол. — Наставляет ли мне рога моя жена?

Он имел обыкновение наносить удар внезапно. И именно поэтому отлично подготавливал кандидатов к дебатам.

— Сомневаюсь, что всех действительно так уж сильно занимает моя скромная персона, — она рассмеялась, стараясь говорить так, словно беседа касалась каких-то обыденных вещей. Внутри же у нее напрягся каждый мускул.

— Что ж, тогда ради продолжения беседы допустим, что это занимает меня, — сказал он и закинул руки за голову, словно нежился в гамаке.

Бёрди прекрасно знала, как работает его голова: все эти жесты призваны были обезоружить ее. Кровь в жилах застыла. Раньше таких разговоров у них не возникало, и она уже начинала думать, что вряд ли Бак заведет речь о подобных вещах. На самом деле это разочаровывало ее.

Она, копируя его позу, откинулась назад и заговорила намеренно небрежно:

— А что заставляет тебя об этом думать?..

Бак резко прервал ее:

— Роберта!

— Э-э-э…

Она отпрянула, словно ее обругали. Собственное имя прозвучало точно чужое, резанув слух.

Ее никто не звал Робертой уже не один десяток лет. Во всяком случае, с тех пор, как она приехала в Вашингтон, где сразу сократила имя до изящного «Берти». А «Птичкой», «Бёрди», она стала, работая помощницей у Бронсона. Она гордилась тем, что сама себя создала — да еще как! Ей казалось, что коротенькое имя очень подходит ее хрупкой фигурке — такая легкая, вот-вот взлетит.

Бак в то время возглавлял аппарат Бронсона. Этот парень нравился всем — и она не стала исключением. Однажды, весенним вечером, после напряженного рабочего дня, он поцеловал ее, а потом они долго гуляли по Национальной аллее и никак не могли наговориться. Как давно уже она не вспоминала о той прогулке!

— Конечно, Бёрди, дуайен Джорджтауна. Которая всегда использует любые выборы как пропуск на целый год в высшие сферы.