Мои горные лыжи (СИ)

Однажды друзья дали нам в подарок небольшой кусок медвежатины. Тома сварила суп, а хорошо вываренную голую кость решила отдать Лютику. Вы бы видели, что с ним случилось! Он нюхнул эту кость, глухо зарычал и попятился, а шерсть на загривке встала дыбом. Ну, эти случаи я ещё могу понять. А вот случай на Сопке нет. К тому времени Лютик прожил у нас уже год и все торжественно данные обещания перестали выполняться. Мы несколько раз предупреждали детей, а я даже пригрозил, что отдам Лютика кому-нибудь. И вот как-то в солнечную майскую субботу дети с утра убежали на сухую тренировку и опять не погуляли с собакой. Мы с Томой решили чуть позже на машине тоже съездить на Сопку и проверить, чем они там занимаются. Лютика взяли с собой. Мы его всегда брали в поездки с собой, и он это очень любил. Приехали на Сопку, Лютик, как всегда с лаем, вылетел из машины и стал носиться неподалёку. А мы пошли искать детей. Оказалось, что они уже отзанимались и убежали в лес на кроссовую дистанцию. Обо всём об этом нам рассказал сторож, который тут же и живёт. И тут я предложил Томе отдать Лютика этому сторожу, если он согласится. Тома не стала возражать, сторож тоже. И я пошёл за собакой. Когда подошёл к машине, смотрю, а Лютик сидит под машиной. Такого никогда не было! Его всегда приходилось звать и искать. Выходит он всё понял! Но как?

Когда дети вернулись с Сопки и всё узнали, начались слёзы, упрёки, оправдания. Через 2 часа по всему дому были расклеены объявления:

"Здесь спал Лютик"

"Здесь ел Лютик"

"Здесь играл Лютик" и т.д.

К концу дня уже и Тома всплакнула и встала на сторону детей. Словом, в качестве "врага народа" я остался один. Утром сел в машину и поехал на Сопку. Подхожу к дому сторожа и вижу такую картину. На толстенной цепи сидит Лютик, даже голова наклонилась под тяжестью этой цепи. Я извинился перед сторожем и попросил вернуть собаку. Он не удивился и сказал, что не сомневался в таком исходе.

Вернёмся к горнолыжной секции. К нашему удивлению и радости дети как-то быстро и бесповоротно полюбили и лыжи, и Сопку, и тренера, и всё горнолыжное братство. Многолетние прогулки на простых лыжах помогли им достаточно быстро освоить и горные лыжи.

Конечно, всё что связанно с горнолыжной секцией, я знаю очень поверхностно. Я же не был сам участником этих событий. Поэтому перед тем, как писать воспоминания, я поговорил с детьми и кое-что уточнил. Из их рассказа я узнал, что эти восемь лет занятий в секции для них - одно из самых чудесных воспоминаний прожитой жизни. Хотя многое было связанно с дискомфортом, а тренировки и соревнования предполагали определённый риск получение травмы. Более того. Некоторые поступки, с позиции родителей, выглядят просто авантюрно. Я не знаю, сами ли ребятишки из секции это придумали или это передалось по наследству от старших поколений, но каждую весну самые отчаянные проделывали такой трюк. Когда начиналось интенсивное таяние снега, внизу горы приземления 70- метрового трамплина образовывалась огромная лужа, диаметром метров 40. А на горе приземления ещё держался снег. Самые шустрые, в основном мальчишки, тайком от тренеров и родителей забирались с лыжами на вершину горы приземления и скатывались вниз. Скорость набирали такую, что перелетали лужу "приводнения", глиссируя по воде, и вылетали в грязь. Правда, так получалось у самых умелых. Некоторые падали в лужу, кто где. Какого же было наше удивление, когда мы узнали, что и наши дети проделали тоже самое, но до грязи не долетели, а свалились в средине лужи. Причём у нас с Томой в памяти это событие осталось как заранее спланированное и подготовленное Танюлями. Вплоть до запасной одежды. А по рассказам Юли выходило, что они заранее не готовились, а поддались подзуживаниям мальчишек. Мол, слабаки, неумехи и т.д.

Самым любимым событием, которое им дарила секция, были летние сборы на Ивановском снежнике. Рвались они туда изо всех сил. Были согласны на любые требования. И это при том, что условия для проживания там были более чем спартанские. Мы бывали там много раз и знаем обо всем не понаслышке. Поселок в 9км от лагеря. Ни туалетов, ни столовой, ни дров. Палатки в жиденьком березовом лесу, спальные мешки и 3км пешком в гору до снежника каждый день. А Николай Федотович Молтянский свою секцию всегда размещал прямо у снежника на камнях. Там еще холоднее. Видимо, романтика дальних дорог, запах дыма, песни под гитару, да и просто нахождение в кругу себе подобных единомышленников вдали от родительской опеки всегда перевесят все невзгоды этих дорог. И самое удивительное, что ни разу наши дети не заболели в этих экспедициях. Даже наоборот. Как-то в конце июня, дня за два до отъезда на снежник заболела ангиной Юля. Высокая температура, воспаленное горло. Ну какая поездка? Юля все поняла, смирилась, и вся как-то поникла. Опечаленная Таня разрывалась на части. Мы с Томой поехали к Ольге Михайловне, чтобы объяснить, почему Юля не может поехать. Она нас спокойно выслушала и говорит решительно: