Мои горные лыжи (СИ)

Как было написано выше, я поселился первый. Вторым появился мужчина солидного (по моим тогдашним понятиям) возраста – лет за 50. "Эрдманис Владимир. Рига". Когда он узнал, что я из Красноярска, немного скривился и с кислой миной произнёс:

-Знакомые места!

-Что, приходилось бывать в командировке?

-Приходилось…

-Дальше я не стал расспрашивать, так как понял, что это была за командировка. Владимир уже тогда был националистом, и самыми любимыми его анекдотами были такие, где русские выглядят полными дебилами, а бравые латыши - умны, великодушны и благородны. Тем не менее, на Новый Год он прислал мне поздравительную открытку, которая начиналась так:

Здоровья, любви, денег!

Я, насквозь пропитанный коммунистическими идеалами, возмутился: "Вот, мерзавец! А где же любовь народа к партии и нет ничего про соц. соревнование". Потом довольно быстро сообразил, что лучшего пожелание человеку любой национальности, в любой точки Земли и придумать-то сложно.

Вторым соседом оказался москвич, выпускник МВТУ, кандидат наук Герман Шишков. Остроумный, ехидный и близкий мне по духу человек. В этом сезоне на мне была одежда вся чёрная – и шапочка, и куртка, и брюки. Так Гера тут же прилепил мне прозвище - "Чёрная молния". С молнией у человека ассоциируется что-то быстрое и стремительное. А это "чёрная молния", то-бишь я, едва держалась на лыжах, а по склону двигалась судорожными рывками, часто падая. В отличие от многих, с кем я знакомился за долгую жизнь в командировках и путешествиях, с Германом Борисовичем и его семьёй я поддерживал дружеские отношения более 30 лет. До тех пор, пока не перестал ездить в командировки в Москву. Помимо многих своих талантов (он, например, был ещё и мастером спорта по самбо), Герман Борисович обладал ещё одним редким даром. Он был профессиональный спорщик высокой квалификации. Не в том смысле, что по любому поводу и без повода ввязывался в свару и орал, как зарезанный. Нет. Он, как правило, редко начинал сам, но если вступал в спор, вёл себя очень спокойно, всегда находил убедительные аргументы и обычно побеждал. Мне ни разу не удалось выиграть у него спор. И самое удивительное, я почти уверен, что если бы мы после его победы поменяли точки зрения, он бы снова положил меня на лопатки.

Четвёртым был Веня из Мурманска с молодой красавицей (может быть) женой.

В те годы в Домбае было такое увлечение. В каждой комнате имелась одна или две бутылки из-под шампанского. За горлышко, как правило, был привязан кусок бинта. И вот по утрам и вечерам обитатели "Солнечной долины" ходили к ближайшему выходу минеральной воды в долине реки Аманаус. Водичка была приятная на вкус с лёгким запахом сероводорода. Очень похожая на нарзан.

А ещё мы любили посещать небольшой базарчик, где местные жители из Пихтового мыса (а по воскресеньям и из Теберды) продавали прекрасную шерсть и вещи, которые из неё можно наделать – свитера, шапочки, носки и т.д.. И не только посещать, но и покупать подарки родным, знакомым и себе любимому.

Всего в Домбае за свою жизнь я был 5 раз. Вторая поездка была где-то в самом начале 70-х годов. Точно не помню, но один ориентир абсолютно точный. В тот год сгорел альплагерь "Звёздочка". Он находился немного выше того места, где сейчас гостиница "Крокус". Я в "Солнечную долину" устроится не смог и жил в вагончиках строителей, которые строили гостиницу то ли "Домбай", то ли "Аманаус". Ночью услышал резкие выстрелы. Но что-то уж сильно много выстрелов, как на войне. Оделся, вышел и увидел зарево. Когда подошёл, то понял, что это не выстрелы, а так ведёт себя шифер в огне. Снегу в тот год было мало. Каких-либо запоминающихся событий и интересных мне людей тоже. Тем более, что в Домбае ничего не изменилось – ни подъёмников, ни склонов, ни новых гостиниц.

В 1982 году я решил показать Домбай своим дочкам – близняшкам Тане и Юле. Через агентство "Спутник" купили путёвки в новый отель "Горные вершины". Обычно из аэропорта до Домбая я добирался на перекладных – сначала автобус до Теберды, потом до Домбая. В этот раз какой-то энергичный частник на микроавтобусе сам стал закидывать наши вещи в машину, приговаривая: "Да не боись, о цене договоримся, и в Домбае Вы будете раньше всех!" Так и вышло. И вёз он нас не обычной дорогой, по долинам рек, а где-то по верхам. Так, что большую часть дороги мы могли видеть главный Кавказский хребет во всём великолепии.