Мой город 5. Инвалид

Марья долго молчала. Она не знала что сказать? Ей не было что сказать по этому поводу. Она понимала, что сама она никогда не вырастит своего ребенка, а Олеся? Если она еще возьмет и ее ребенка? Если его ей дадут? Сможет ли она его вырастить? Вряд ли. Тут она словно успокаивая Лику, сказала:

–Давайте удочерим ребенка Олеси, и вместе с моим ее вырастим. – затем она добавила. – я возражать не буду, ведь мне одной даже своего ребенка не вырастить.

Лика тихо, нежно-вопросительным взглядом посмотрела на Марью, и ее сердце облилось кровью. Она понимала, что эта бескорыстная жертва со стороны Марьи была добровольной. По сути, она предложила ей стать няней для обоих детишек. Их второй мамой.

–Я всегда знала что у вас Марья добрая душа, – сказала Лика. – а сердце еще добрее. – затем она заверила Марью, что завтра она подаст от их обеих заявление в соцзащиту, в отдел семьи и ребенка о том, чтобы им обеим разрешили удочерить дочь Олеси Анастасиевны Мщэртц.

В это самое время по пару прогуливалась какие-то три женщины. Одна из них сидела в инвалидном кресле, вторая находилась за ним, и везла это кресло. А около них шла третья женщина. Марья увидев ее, никак не могла вспомнить, где она ее видела. Ее лицо было ей знакомо, но она так и не могла вспомнить, где она ее видела? Марья никак не могла вспомнить, где она ее видела. Мучительно вспоминая, где бы она ее могла видеть, она так и ни вспомнила, где она ее могла видеть? Вся информация была стерта. Проходя мимо Марьи, никто даже не обратил на нее внимание ее словно не было ни для кого. Со стороны казалось, что ее будто бы и не существовало вовсе, даже для той которая как и она сидела в инвалидной коляске. На миг Марья ужаснулась. Она вдруг поняла, что никто не посмотрит на нее. Некому ни надо девочка-инвалид. Инвалид которая не имеет ног. Она теперь отчетливо и ясно поняла, что она осталась одна. Она такая же как эта девочка и инвалидном кресле. Ее просто везут на прогулку. Кто-то кто за ней все же ухаживает. А не будит их, кто станет ухаживать за ней и за кем-то бы ни было? Понятное дело, никто. Что дальше? Лишь пустота. Так и на душе у Марьи было пусто и уныло. Ко всему прочему шелест опавших листьев говорили ей о том, что ничто не может быть вечно. Она так же как и они когда-то увянет, и тогда деваться будет просто некуда, лишь ждать сидя у окна старушку-смерть. В эту минуту одна из женщин обернулась, и с жалостью посмотрев на Марью, тяжело и горько вздохнула. В эту самую минуту она узнала ее. Да, эта та девка с пушкинской площади которая курила и пила. Она вспомнила, как один из парней, крикнул словно издеваясь. – «Во! Глядите! Юбка сидит, думает? – вся компания рассмеялась. Затем он крикнул. – Эй! Тормоз, я к тебе обращаюсь! – затем он под нос плюнул. – Чувырла. – затем он снова крикнул. – Твое время прошло! Что сука! Сидишь? Дома небось миллионы лежат. – затем он крикнул. – Эй, я к тебе обращаются, швабра! Где миллионы?

–Да что с этой сукой говорить? – раздался чей-то женский голос. – Не видишь Сань, она не из наших.

–А мне плевать. Ишь, какая краля сидит! Читает? Сразу видно из тех, интеллигентка сраная. – затем он обратился к какому-то парню. – Эй Коришь, наливай. Сейчас она с нами за свободную жизнь выпьет.

Коришь налил стакан водки, и протянул его своему коришу, Сани.

–Держи.

Тут сидящая рядом девка, с призрением сказала:

–Да она небось и сигареты никогда не пробовала курить? – и закурив одну сигарету, она бросила. – Сука. – и сделав затяжку, она сказала. – Блин, водки хочу, и взяв бутылку водки, начала пить из горла. Затем поставив бутылку на скамейку, сказала. – Вот так надо. – затем она обтерла губы рукой, и сделав затяжку, крикнула. – А ты так можешь?

Тут все увидели как женщина встала с лавки и пошла прочь.

Вслед ей эта компания что-то кричала. Но Вероника уже не слушала их. Признаться ей было все равно. Она знала, что то, что она написала в этом журнале, поймут единицы, а остальные просто проигнорируют это, и будут жить дальше, как неформалы – граждане новой России. Сейчас она шла к себе домой, домой, где ее ждали Лена и Вера. Она взяла их к себе, чтобы помочь им. Помочь выйти из этого положение в которое они попали. И в это время ее сотовый зазвонил. Вероника взяла трубку сотового, и нажав кнопку вызова, спросила:

–Это кто?»

Да, она не забудет этого никогда. Будет помнить до своей гробовой доски и даже после смерти.

Тем временем, Марья пристально смотрела на женщину прошедшую мимо нее. Она не могла вспомнить, где она ее видела? Но она своим нутром чувствовала, что она ее знает, а та знает ее.

Трое женщин остановились. Все трое посмотрели на Марью, и затем, одно из женщин что-то сказала своим спутницам, а затем все трое направились к Марье. Когда они к ней подошли, Марья поспешно поинтересовалась:

–Мы знакомы?