Василий Егорович затянул какую-то крайне мутную, затянутую, понятную и кажущуюся веселой ему одному историю о ловле судака и очередных невероятных похождения рыбака Орлова. Его жена только головой качала, а Ника лениво ковырялась в своей тарелке вилкой. А Никита обводил взглядом светло-розовую кухню. Ему не слишком часто доводилось бывать в нормальных квартирах с нормальными семьями и — как бы странно это не звучало — нормальными кухнями. Исключением, наверное, был только дом Димки Чащина.
А здесь вкусно пахло домашней едой, на стене тикали часы с кукушкой — таких Ник еще никогда не видел, а в открытой деревянной хлебнице лежал белый свежий хлеб. Простые вещи, знакомые каждому с детства, казались Кларскому необычными. А еще странным было то, что Ника отлично вписывалась в этот интерьер.
— И с тобой мы тоже обязательно съездим на судака, Никита. Тебе понравиться! — закончил, наконец, свою непонятную и крайне запутанную историю со множеством главных и второстепенных действующих лиц Владимир Артемович. Его супруга в который раз покачала головой и принесла сладкое — только что выпеченные ею самой булочки с маком и корицей.
Никита пил горячий чай с молоком, слушал спор родителей Ники и с тоской поглядел на часы. Стрелки медленно двигались вперед — время никогда не останавливало свой ход в те моменты, которые вдруг становились Никите важными или приятными. Куда охотнее время останавливалось тогда, когда ему было плохо.
Время все же поджимало. Они с Никой должны были уже ехать к нему — за пригласительными. Понимая, что никуда уезжать ему не хочется, Никки осторожно опустил руку под стол и коснулся колена девушки. Она тут же одернула ногу, машинально ударила парня по руке, и только потом до нее дошло, чего он от нее хотел — наверное, по его гневному взгляду. Парень не совершенно ожидал, что Карлова треснет его по руке.
— Мама, мы с Никитой должны уехать, — ловя на себе предупреждающий взгляд Ника, произнесла девушка. — Спасибо за ужин! Я сейчас переоденусь, и мы уедем.
— Куда это? — насторожилась ее мать.
— В ресторан, — сказал Никита, улыбнувшись. — Отпустите Нику со мной?
— Даже если я ее не отпущу, она все равно сбежит, — пожала плечами Людмила Григорьевна. — Ника наша однажды в 14 лет из окна вылезла и убежала на какой-то концерт. Мы, правда, тогда на первом этаже жили. Дочка, если вы торопитесь, иди уде переодеваться, копуша.
Ника выдохнула, увидев улыбочку Никиты, но, ничего не сказав, убежала переодеваться, а ее родители еще минут двадцать вдвоем терроризировали парня вопросами и историями — преимущественно, о детстве Ники.
— Опять она собираться будет три года, — видя, что дочери все еще нет, а Ник уже в который раз смотрит на часы, покачала головой женщина. — Никит, поторопи ее.
— А вы не боитесь отпускать Нику со мной? — вдруг спросил он.
— У тебя зубы хорошие, — рассмеялась она. — Нет. А на самом деле, у меня прекрасная интуиция. Ты мне сразу показался надежным, Никита. К тому же если Николетта выбрала тебя, значит, она сделала это не зря.
— Я сам ее выбрал, — зачем-то сказал парень, и вновь начавший болтать Карлов-старший проводил его к комнате дочери.
— Дочка, мы к тебе! — постучался он в дверь. И, лишь услышав ее приглушенное "входите", открыл дверь перед Никитой, после чего удалился обратно к супруге и булочкам.
— Ты все? — вошел в ее комнату парень.
— Все. — Захватила по дороге с собой новенький клатч девушка. Он очень шел к ее черному милому платью.
— Что это? — поднял с пола давешний рисунок парень, с интересом изучая розовый куст и пакостящую под него собаку-улыбайку с человеческими голубыми глазами. Ника испугалась — узнает же на них себя! Девушка быстрым движением вырвала у Ника из руки рисунок и спрятала в ящике стола.
— Все, пошли, — сказала она нервно. — Прости, что родители отвлекли.
— Прощу. — Он последовал за девушкой, успевшей за то время собраться и накраситься.
В прихожей, освещенной неярким электрическим светом, Ник поймал себя на мысли, что Карлова — хорошенькая, особенно в своем черном коротком платье и на высоких каблуках.
Либеральные родители Ники, вышедшие провожать дочь и ее друга, увидев взгляд Ника только переглянулись и захихикали. А напоследок неугомонный Карлов-старший сказал весело — когда уже закрывал дверь за гостем и дочерью:
— Никита! Вы помните, я еще не готов стать дедушкой!
От такой перспективы Ник едва заметно побледнел, но нашел в себе силы дерзко сказать:
— Я очень постараюсь. До свидания! Было очень приятно с вами пообщаться.
— У вас всегда так? — спросил ее молчащую и переваривающую все произошедшее Нику уже в машине, по дороге в его квартиру.
— Как?
— Неважно. Еще раз напомню: веди себя достойно. — С слегка нервно Ник, вспоминая Ольгу. Ему стало интересно: а у нее дома какая кухня?